На добрую половину месяца Флик укрылась смертью нейроносителя от растущей внутри проблемы – ровно до сегодняшнего дня. Проснувшись утром в гостевом доме, она вдруг осознала, что десять недель из восемнадцати, отведенных на легальный аборт, прошли. На машине Грейс она добралась до клиники в соседнем Ипсвиче и вот-вот собиралась избавиться от тяжкой ноши.
Чуть раньше на неделе минутная слабость толкнула Флик на визит в библиотеку, где она полистала пособие для беременных. Оказалось, плод – бездушное скопление клеток – уже стал с клубнику, наметились будущие ручки и ножки. Ушей еще не было и в помине, но Флик временами ловила себя на том, что разговаривает с ним. Начала привязываться – плохо дело! Требовалось скорее оборвать беременность, пока не поздно.
Она занесла стилус над графой «общая картина беременности». Выдумать для пущей конспирации или написать правду? В спа-отеле ей впервые за долгое время удалось открыто поговорить с кем-то по душам, и только теперь стало ясно, как сильно ей не хватало правды.
Впрочем, уже не играло роли, соврать или нет. Рука все равно не поднялась бы написать ни слова. Дрожащими пальцами Флик протянула планшет администратору.
Она вышла из клиники не одна – их так и осталось двое.
Глава 71
Флик, Олдборо, Саффолк
По всему дому Элайджи грохотали мощные рэп-биты. Флик, предпочитающая поп, не возражала: если ему под любимую музыку работается лучше, пусть. Элайджа в студии наверху придавал перед выставкой последний лоск мраморной скульптуре, Флик же перебирала кухонные запасы, выбрасывая все, что в ближайшее время грозило стать просрочкой. Для чего – загадка, потому что этим же дважды в неделю занималась наемная уборщица, а заглядывала она последний раз вчера. До этого Флик уже вымыла холодильник и постирала диванные подушки.
– Это во мне инстинкты просыпаются? – осенило ее вдруг, и впервые мысль о беременности не шла рука об руку с досадой. – Нет, еще слишком рано…
Вообще же положение давало пищу для размышлений, в том числе и о родных в Лондоне, от которых Флик давно отгородилась. Вот бы они, наверное, обрадовались… О чем, интересно, они думали при виде фото в «Фейсбуке», где она якобы в свое удовольствие путешествует по миру дикарем? Одно только висело камнем на душе: что не удалось с ними попрощаться.
Борьба по поводу Элайджи и ребенка раздирала сердце все сильнее. Долго прятать живот не выйдет, ведь он уже уплотнился, а через пару недель начнет расти. Отец имеет право знать, вот только что еще следует открыть ему?
Музыка внезапно стихла. Спустя мгновение Элайджа спустился по лестнице.
– Поеду в Снэйп, куплю холсты, – сказал он и чмокнул ее в щеку.
– Прямо сейчас? – Флик сникла. После убийства Карчевски и двух нейроносителей она все время была как на иголках, и перспектива одиночества порядком нервировала.
– Я на пару часов, не больше.
– Если хочешь, могу съездить с тобой.
Брови Элайджи хмуро сошлись.
– Знаю, надоел уже – но с тобой точно все хорошо?
– Ну да, а что?
– Ты в последнее время будто на нервах. В постели у тебя то ноги дергаются, то ты щеку прикусываешь… Обычно с отдыха возвращаются посвежевшими, а ты не в своей тарелке.
Тонко подметил. Флик даже слегка опешила.
– Нет-нет, все хорошо.
– Что, волнуешься из-за завтрашней выставки? Говорила, не любишь толпу… Если решишь остаться дома, я пойму и не обижусь.
– Я хочу поехать, честно. Это твое детище, как можно пропустить? Только не подставляй меня под камеры, и все будет хорошо.
– Идет. Мы там всего на несколько часов, а потом вернемся в отель, и все выходные я свободен.
– А может, дашь хоть одним глазком посмотреть, над чем работаешь в старой церкви?
– Не-а. Пусть это будет сюрпризом. Жду не дождусь твоей реакции.
Элайджа, подмигнув, скрылся за дверью. Не успела его машина отъехать от дома, как Флик заперла все двери, затемнила окна и включила наружную сигнализацию – только тогда смогла спокойно вздохнуть. Затем легла на диван и подтянула колени к груди, глядя в морскую даль.
– Такое замечательное место для тебя, – прошептала она ребенку. – Остаться бы тут до конца жизни. Я бы не возражала…
И тут ее внимание привлекла незнакомая женщина за окном. Она топталась на песчаной тропинке, рассматривая дом с подозрительным вниманием. Синяя майка, отражающие очки, джинсы, темные волосы убраны в хвост. Перед собой она держала мобильник, как будто снимала дом.