— И в чем ирония? Вы выбрали другую сторону, но и на ней не добились успеха. Более того, оказались еще ниже. Командир четверки? Нет, конечно, результаты вашей операции «Проблемы в раю» впечатляют, но всего лишь несколько убийств… У меня такое ощущение, что вы где-то недоговариваете. — Советник шагал рядом с пленником по дорожке. Вверху с легким жужжанием перемещались автоматизированные системы безопасности.
— Я прошел проверки на всех мыслимых полиграфах. Меня проверяли психологи. Меня даже пытали.
— Да бросьте, это разве пытки? Шрайк заваливает меня на протяжении трех лет прошениями о вашем допросе с углубленным применением методов дознания.
— Я вам должен быть благодарен за то, что мне еще не повыдергивали зубы или не вытащили ногти? — усмехнулся Ригальдо.
— Да как вам будет угодно, — Рубель сделал широкий жест рукой. — Мы оба прекрасно знаем, что это не принесло бы желаемого эффекта, а мне претит вид крови или истязательств.
Пустая болтовня, напускная вежливость и соблюдение рамок приличия. Лайон ждал, когда начнется самое интересное. Советник может сколь угодно долго болтать о своей нелюбви к жестокости и излишнему кровопролитию, но его склонность к ним была отмечена еще даже до того, как он занял свой пост. Это ведь он в молодости возглавлял бюро по изучению вируса цверга и любые зверства, творимые его сотрудниками, оправдывал жизненной необходимостью.
— Собственно, я хотел сообщить вам небольшую новость.
Вот, переход к делу. Что на этот раз?
— Вы дали разрешение Шрайк?
— Ну, до этого не дошло. Однако, как вы знаете из новостей, Атлантис в последнее время испытывает некоторые трудности с подавлением мятежей, да и война идет не совсем гладко. А министерство пропаганды в свое время раструбило весть о том, что нам удалось взять в плен одного грима. К сожалению, мы тогда не успели вовремя отреагировать. Теперь простые обыватели требуют суда и расправы над вами. Болванам невдомек вся прелесть нашей ситуации. Простых жителей возмущает тот факт, что враг человечества жив и здравствует. Они хотят вашей крови. И, боюсь, мы не в силах дальше им отказывать.
— Вот как, — весть об этом пленник принял с ледяным спокойствием. — Значит, когда дела пошли не так гладко, как хотелось бы, вам потребовался козел отпущения. И он — это я?
— Грубо, друг мой, но в самую точку.
— Меня повесят?
— Расстреляют.
— Надо же, то есть, высшая мера для полноправного солдата, а не предателя или убийцы.
— Небольшое снисхождение. Да, конечно, сначала будет суд, и вам предоставят адвоката…
— Но все мы понимаем, что это иллюзия для соблюдения видимости справедливости.
— А вы разбираетесь в политике, — Рубель с улыбкой погрозил пальцем.
— Как и вы, — Ригальдо развернулся к советнику с очень серьезным видом.
Де Боно внимательнее вгляделся в лицо пленника. Молодой крепкий парень лет двадцати пяти с правильными чертами лица, темными волосами, часть которых спадала на глаза. И глаза, серые, с какой-то ноткой серебра. В них целеустремленность и решимость, но уж никак не страх смерти перед казнью.
— Вы хотели что-то добавить, молодой человек?
— Собственно, да. Вы грамотный политик и должны предусматривать все варианты войны. Скажем, что будет, если Атлантис проиграет? Или что вы не сможете контролировать власть в стране? Что тогда вы будете делать?
— О, это очень топкая почва для разговора, но не думаю, что вы мне можете предложить что-то стоящее. И уж тем более это никак не изменит решения о вашей участи.
— Я просто советую подумать.
— Я думаю над этим каждый день. Что же, Ригальдо, было приятно с вами иметь дело. Не говорю до свидания, но прощайте, — с этими словами Рубель развернулся и зашагал к единственному выходу.
— Советник! — окликнул Лайон. — Думаю, у меня есть право на последнее желание.
— Безусловно! — обернулся Де Боно.
— Я бы хотел последний ужин. Сами понимаете, не совсем стандартный, — глаза Ригальдо полыхнули хищным вожделением.
— Я вас понял, думаю… Мы сможем это устроить.
Тем временем в окрестностях Миллениума, в одном из частных домов, воцарилось небывалое по масштабности действо. Все началось с того, что утром, после очередного выпуска новостей, в комнату к Рифул заглянул сам Исли, изящно облокотившись на дверной косяк. Он с легкой улыбкой сказал: «Готовь своих бойцов, завтра у всех нас будет большая работа». Бригадный генерал армии Хельхейма Рифул Вест, сидевшая перед зеркалом и расчесывающая длинные волосы, буквально взвилась со стула:
— Что там?
Но в дверях уже никого не было. В спешке одевшись, она вышла в коридор, с силой пнула закрытую соседнюю дверь так, что чуть не вылетели доски. В комнате послышалась возня, а потом дверь открылась, и в коридор выставился огромный бугай. Круглая с короткими волосами голова и заспанное выражение лица не придавали его обладателю ни грамма видимости интеллекта.
— Что случилось? — спросил он. Казалось, что эта груда мышц и языком-то еле ворочает.
— Дело.
— Дело это хорошо, только поесть бы.
— Завтра поешь, сегодня будешь голодать.
— Ладно.
— Даф, завтра мне будет нужна вся твоя ярость.
— Хорошо Рифул, понял. Одеваюсь.
Внизу на большом бильярдном столе Исли уже разложил несколько планшетов. На них высвечивались многочисленные карты и хроники новостей.
— Что происходит? — спросила Вест.
— Вот, — предводитель армии Хельхейма протянул ей один планшет, полностью углубившись в изучение карт.
«Завтра, второго ноября, состоится суд над единственным пленником, захваченным в ходе печально известных событий более трех лет назад. С уверенностью можно утверждать, что приговор может быть только один — смерть. Иного предатель, убийца, монстр и не может заслуживать. Справедливость восторжествует!» — Дальше Рифул читать и не стала. И так все понятно.
— С каких это пор ты озаботился судьбой одного грима, даже не слишком выдающегося? — ухмыльнулась она.
— С тех самых, как назначил его своим заместителем.
— Когда я пропустила его повышение? Что-то не припомню.
— То, что я об этом никому не говорил, еще не значит, что этого не было. Более того, он сам еще не в курсе. Не мог же я так рисковать, добровольно отправляя его в плен.
— Браво, Серебряный король, мастер интриг! Надеюсь, ты меня «добровольно» в плен не собираешься отдавать? — улыбнулась Вест.
— Нет, ты слишком известная персона. Впрочем, хватит болтать. Давай-ка подумаем, как нам все лучше обставить. И давай напрягай своих агентов, потому что мне нужны любые сведения: маршрут, техника, охрана. Любые мелочи. К тому моменту, как прибудет Люсиэлла, мы должны будем предоставить ей все сведения, что-бы она без ошибок координировала наши действия.
— Ты и ее сюда вызвал? — Рифул скривилась.
Она еще была готова терпеть над собой власть Исли, но Люсиэлла Шрайк, она же Южный крест и тоже бригадный генерал, вызывала у Вест чувство ревности и презрения одновременно.
— Рифул, давай будем профессиональнее. Люси — самый грамотный координатор.
— Шалава она самая грамотная, — прошипела Рифул, но от дальнейших разговоров воздержалась.
Вниз спустился Даф.
— А что? Покушать совсем ничего нет?
— Нет! — рявкнула Вест. — Живо поезжай и собери здесь всех наших. Через пять часов должна быть полная боевая готовность.