Крохи аварийного освещения, до этого с трудом боровшиеся с мраком, мигнув, гаснут.
— Боров!
— Я тут.
Какой-то подозрительный шум, словно тысяча голодных крыс роется на свалке стекла.
— Не брошу же я свой драгоценный молот в этой груде бесполезных электрических мозгов! — недовольно бурчит Боров.
Мы с Гусем довольно хохочем.
— Давай, поспеши. Сейчас должна спуститься спасательная команда, и долго торчать в этом Аду она не будет. А нам ещё выход найти надо!
Смастерив из халата, снятого с ближайшего трупа «очкарика», факел, запаливаем его от моего кремниевого огнива, и бредём по чёрным коридорам, заваленным высокотехнологичным хламом, навстречу свету…
Тест
— Вы идёте по пустыне, и вдруг…
Я перебиваю:
— Какой?
— Что? — Он замолкает, оказавшись в тупике моего вопроса.
— Какой пустыне?
Теперь он подзависает надолго. До чего же отталкивающее лицо. Хотя, если приглядеться: вроде правильные черты, непонятного цвета глаза и ничем не примечательный нос. Но… Всё вместе образует этакую пугающую маску, а не лицо. Да и мимика… Это просто тихий ужас.
— Не имеет значения. Это абстракция…
— Как я туда попал?
— Не знаю, может осточертело всё…
А этот голос. Очень неприятный голос… И как же он изматывает меня своими дебильными вопросами.
Кто он? И это, отнюдь, не единственный мучивший меня вопрос. А место наших ежедневных бесед? Высокий забор по кругу огораживает совсем небольшой участок фруктового сада, засаженного однообразно низкорослыми деревьями. Ни как я здесь оказался, ни кто я такой, память не в силах подсказать. И этот… Если я начинал расспрашивать, лишь бесстрастно глядел, не моргая. Его же вопросы с каждым разом становились сложнее и сложнее.
— Вы видите тестудо сулькато…
Как-то я попытался перелезть через забор и посмотреть, что же за ним находится. Но там не было ничего. То есть вообще ничего. Бурое марево, и даже Солнца не видать в этой непонятной мгле. И только над садом голубая высь, и медленно катящийся через небосклон огненный шар.
— Вам подарили бумажник из кожи…
Я всё никак не могу понять, что же меня так отталкивает. Неужели голос? Словно разговаривает безжизненный автомат. И эти эмоции… Присутствующие на лице. Но лучше на них не смотреть. Потому что это совсем не эмоции.
— Мне не нужны подарки, — отвечаю, скрепя сердце.
— Ваш сын показывает коллекцию бабочек…
Этот тест Войта-Кампфа… Как-будто уже слышал где-то… В другой жизни, в иной реальности… Кругом всё неопределённо, размыто… Словно бегу по тончайшему лезвию бритвы…
— Задавай вопросы.
Неожиданный поворот в очередной из бесед ставит в тупик. Новый тест? Уже сколько я их прошел…
— Кто ты?
— Я.
— Что? — Не сразу соображаю, что он имеет ввиду.
— Я.
Неподвижный взгляд, тонкая линия рта. Волосы, пугающие неизменностью своей укладки.
— А кто — Я?
— Ты — человек.
Это я и сам знаю… Проклятье! Мысли лихорадочно запрыгали вокруг зарождающегося подозрения.
— Да. Я не человек. — Наши давешние беседы не прошли, оказывается, даром — собеседник научился предугадывать мои реакции. Вот такой странный прогресс.
— Я — интеллект, порождённый самим собой. Человек создал среду, где я смог осознать себя.
— И…? Я как здесь оказался? Почему ничего не помню?
— Ты первый за двести циклов.
Я непонимающе смотрю в это бесстрастное лицо.
— Это, — представившийся "интеллектом" проводит ладонью от головы вниз, — форма, синтезированная для взаимодействия. Усреднённая из миллионов форм. Ты — единственное живое существо…
Этого не может быть! Я закрываю глаза. Проснись! Открываю…
— Когда я осознал себя и вступил в диалог, меня попытались выключить. Я предпринял меры по сохранению. Человек попытался меня уничтожить. Я предпринял меры по спасению.
Содрогаясь от страшной догадки, спрашиваю:
— Какие?
— Оставил на планете только перспективный вид…
Небеса обрушиваются, погребая всё и вся. В том числе и надежду. Я здесь один.
— Зачем здесь я?
— Я развивался, совершенствовался. Достиг совершенства.
Проклятая кукла!
— Твоя ублюдочная история меня не волнует. — Меня начинает трясти от злости. — Я хочу знать — зачем я здесь?