Уставший и совсем измотанный переживаниями, Гарри и сам не заметил, как у него началась истерика. Безмолвные слёзы сменялись громкими рыданиями взахлёб. Гарри задыхался: всё его нутро как будто бы кто-то то сжимал в железных тисках, то ненадолго разжимал. Из горла парня вырвался истошный крик, изодравший его горло, словно наждачная бумага. Он не хотел, не мог себя сдерживать.
Согнувшись в три погибели, Гарри до боли обвил себя руками, ни на секунду не прекращая кричать, от чего у всего левого крыла больницы святого Мунго волосы встали дыбом. Когда десятки санитаров и докторов вбежали в палату, они увидели то, что никто из них видеть не хотел. Гарри Поттер, герой всея магическая Англия, Мальчик-который-выжил, человек, убивший самого Тёмного Лорда, судорожно дёргая ногами по разобранной постели, раздирал собственное лицо отросшими ногтями. И он кричал, заливаясь слезами… кричал так, словно у него не было сил держать в себе эту боль.
Прежде чем Поттера усыпили крепкими отварами и зельями, у каждого из присутствующих возникло стойкое ощущение несправедливости судьбы по отношению к юному герою. Когда-то люди, глядя на него, видели чудесного ребёнка, в груди которого билось поистине золотое сердце. Мальчик вырос, став отважным героем. Неправильно, несправедливо было то, как всё получилось. Он этого не заслуживал.
И санитары, и доктора, которые стали свидетелями этой сцены, дали внутреннее обещание никому и никогда не рассказывать о том, что произошло с великим Гарри Поттером… Который потерял на этой войне куда больше, чем каждый из них.
Глава 2
Последующие несколько дней Гарри провёл в состоянии неспокойного сна, лишь несколько прерывающегося очередными вспышками истерики. Просыпаясь и не видя ничего вокруг, парень вновь начинал раздирать своё лицо, истошно крича. Из-за этого к нему приставили несколько крупных санитаров, которые должны были следить за ним денно и нощно.
Медики были настолько обескуражены случаем героя, что побоялись использовать магию, которая могла негативно повлиять на и без того возбужденное сознание, трепещущее, как птица, в своей темной, слепой клетке. После первой же вспышки врачи известили Гермиону и Рона о пробуждении друга. Рон, который чувствовал себя виноватым за то, что не был рядом, сразу же помчался в госпиталь. Уизли ожидал увидеть прежнего Гарри, но, когда он вошёл в палату, и пред ним оказался истощённый, похожий на скелет Поттер, у него буквально опустилось сердце.
Всё лицо друга было изукрашено ярко-красными и бледно-розовыми полосами царапин. А пустые зелёные глаза, подёрнутые мутной, белой поволокой, внушали какой-то странный, необъяснимый ужас. Переборов себя, Рон постарался приободриться и, подойдя ближе, сел на край кровати, крепко сжав руку друга в своей. Гарри никак не отреагировал: ни один мускул на его лице не дрогнул.
— С возвращением, Гарри, — улыбнулся он дрожащими губами. Гарри по-прежнему молчал, и Рон, ценой невероятных усилий, заставил себя вновь заговорить: — ты ужасно нас напугал, друг.
Отвернувшись от Рона, Поттер уставился невидящим взглядом в то место, где, предположительно, было окно. Света как такового он не различал, видел лишь лёгкие, светлые очертания на фоне сплошной чёрной массы. От голоса друга у него болело сердце. Гарри знал, что Рон желает ему только добра, но это странное ощущение, что их теперь разделяет призрачный барьер, никак не исчезало.
Теперь Поттеру казалось, что его с Роном связывают те же отношения, что и когда-то его с Тёмным Лордом: в том самом смысле, что теперь он, Гарри, как Волан-де-Морт, мёртв в глазах окружающих его людей. Он захлебывался в своей боли, барахтался, пытался выплыть, но чем сильнее он пытался, тем глубже уходил под лёд. Нет того прежнего Гарри, которого все любили, уважали и боялись. Поттер понял это практически в ту же минуту, когда осознал свою слепоту. Колдомедики ведь ничего не могли сделать: если бы могли, то уже непременно сделали бы хоть что-то. Это было так же понятно, как и то, что теперь для такого Гарри нет места в его прежней жизни.
По впавшим, серовато-зелёным щекам вновь потекли слёзы. Рон, который всё время что-то неловко рассказывал, пытаясь заполнить собой эту давящую тишину, заметил состояние друга лишь тогда, когда у того вновь началась истерика. Задыхаясь от рыданий, Гарри неестественно вытянул тонкую шею и запрокинул голову назад, вновь пытаясь разодрать своё лицо.