Шли они в абсолютной, непроглядной тишине. После утренней вспышки гнева никто и ничего не сказал. Документы подготовили так быстро, что у Гарри даже не успели перестать дрожать от ярости руки. Доктор Эртель, казалось, искренне сожалеет о случившемся, даже предложил дать непреложный обет, мол, никому и ничего не расскажет. Абсурдно.
— Можем мы поговорить? — Гермиона чуть сжала руку Поттера через пальто, словно пыталась обратить на себя внимание. Гарри всегда был для неё открытой книгой, но сейчас она искренне не могла понять, о чем же он думает. То ли дело в иллюзии, которую парень так упорно на себе удерживал, то ли в банальном нежелании допускать кого-то к себе, но мисс Грейнджер, как ни старалась, не могла проникнуть даже в верхние слои сознания друга.
— А нам есть, о чем говорить? — холодность его голоса резала не хуже ножа. Он всё еще злился, и лишь титаническими усилиями и остаточным действием успокаивающего отвара держал себя в руках, чтобы только не вывалить на бедную Гермиону всю разрушительную лавину своего гнева.
— Я хочу, чтобы ты знал, что злиться — это нормально. Ты можешь хоть накричать на меня, — голос Гермионы сорвался и, казалось, она с трудом глотает подступавшие к горлу рыдания, — Просто, пожалуйста, не закрывайся от нас. Я, Рон, его семья… Мы любим тебя. Мы поддержим тебя, несмотря ни на что. Мы справимся.
— Еще не время, — Гарри не хотел расстраивать подругу и говорить, что вряд ли у них что-то получится. Поломанное не склеить, а его, жалкого калеку, уже надо бы списать со всяких счетов.
Скромная резиденция Уизли на них пахнула теплом и ароматными малиновыми пирогами, которые так любил Гарри. В доме было на удивление тихо, лишь тиканье заколдованных часов и тихое пение механических пташек нарушало безмолвие.
Несмотря на мнимую тишину, Гарри знал, что всё семейство ожидает его появления, сидя в гостиной. Напряжение приобрело практически физическую форму, став холодным металлическим шариком, застрявшим внизу живота. Сняв с себя верхнюю одежду и неловко пристроив её на вешалке, учтиво потянувшейся к нему в немом жесте помощи, Гарри шумно выдохнул и, вытянув правую руку, чтобы упереться в стену и хоть как-то ощущать пространство, направился туда, где, как ему казалось, располагалась гостиная.
Знакомая резная арка, украшенная деревянными фигурками эльфов, еще один шаг — и его увидят. Он не хотел этого, не хотел этой жалости, которую мог даже сейчас попробовать на вкус кончиком языка. Глубоко вздохнув, словно собираясь с силами, Поттер сделал сперва один шаг, потом второй и третий. Тишина не исчезла, наоборот, как будто стала более плотной, вязкой.
— Здравствуйте, — горло будто набито сухими хлебными крошками. «Быстрее. Начните меня жалеть! Скажите, что всем вам жаль. Быстрее начнем — быстрее закончим».
Молчаливое шуршание одежды. Молчаливые лёгкие шаги. Тепло от близости другого человека и нежный запах горячего тепла и свежей выпечки. Гарри понял, кто перед ним, прежде чем она успела сказать хотя бы слово.
— С возвращением, мой дорогой мальчик, — руки, теплые и ласковые, обвились вокруг изрядно похудевшего тельца, ставшего ещё более трогательным. Обвились в немом обещании матери защитить своё драгоценное дитя. Когда в дом заявился Рон и рассказал об утреннем инциденте,
Молли практически сразу поняла, как ей и всем остальным стоит себя вести с мальчиком, чтобы доставлять ему как можно меньше дискомфорта. Пусть думает, что все смирились с его слепотой, пусть думает, что всем плевать на его новое положение. Злость для него полезнее, чем жалость. Так или иначе, но семья Уизли, получив от матери прямые указания засунуть свою жалость далеко и надолго, совместными усилиями за несколько часов полностью преобразили жилище, так, чтобы оно полностью соответствовало новому состоянию Поттера. Внешне ничего не изменилось, но магия не всегда меняет форму, зачастую — суть. Так, все острые углы мебели теперь едва ли могли сделать больно, стоило на них наткнуться со всей силы. Посуда не билась. А стены, ранее украшенные десятком, а то и больше, картин, опустели.
Всё был готово к появлению Гарри, все были готовы. Ни слова о случившемся! Разве что-то случилось? Ты жив — это главное. Когда все поздоровались, обнялись и поцеловались, без лишних церемоний мистер Уизли взял Поттера за шкирку и потянул к обеденному столу, сажая ошеломленного парня во главу стола и сразу придвигая к нему тарелку с пышущей жаром едой. По запаху это было что-то сладкое, острое, а может, и кислое, зная Молли Уизли и её желание накормить всех и сразу, Гарри с уверенностью мог утверждать, что в тарелке у него скорее всего оказалось и жаркое, и куриные ножки в планировке, и даже пирог. Почему, собственно, и нет?