Повисло молчание. Лиз обдумывала услышанные слова. Бесплатный сыр только в мышеловках. Майкл не выглядел уверенным в своих словах, смеялся через силу, нервно перебирал пальцами, да и парень вместе с ним не производил впечатление хорошего, доброго и понимающего человека, каким глава лагеря пытался выставить своих людей.
- Но вы не в состоянии сейчас куда-либо отправиться, - Анджела, прислонившаяся к стене, смерила девушек взглядом. – Вам нужна хотя бы неделя хорошего питания и отдыха, вы измучены и истощены.
-Я расскажу вам все, что знаю, - сдалась Лиз, протяжно выдыхая и обнимая себя за худые плечи.
***
Прошла неделя, за которую лагерь стал неприступной крепостью. Группы больше не отправлялись в город, велось постоянно дежурство. Чтобы экономить запасы, порции были уменьшены почти вдвое, а медикаменты использовались в крайних случаях. В укреплении спортивного комплекса принимали участие все: женщины, дети, старики.
После того, что Лиз рассказала Майклу, сомнений не осталось: сатанисты готовят нападение. Они поклоняются своему божеству, приносят в жертвы людей, живут какой-то своей безумной жизнью. Их стоило бояться. Помимо всего прочего, забор с одной стороны накренился, и зомби стали проникать внутрь. Двое детей было укушено, в рядах выживших поселилась паника. Тишина была единственным, что можно было услышать, зайдя в жилой отсек спортивного комплекса.
Лиз и Шерри держались вместе, вели себя тихо, не высовывались, выполняли все, что от них требовали. Майкл старался их нагружать меньше, так как их состояние еще не стабилизировалось. Но рук не хватало, поэтому вскоре девушки стали работать наравне со всеми остальными.
После скудного ужина все разбрелись по своим углам. Шерри и Лиз расположились в небольшой комнате, раннее назначение которой было сложно определить. Шерри рухнула на свою застеленную койку, накрыв голову сложенными руками и издала протяжный вздох. Вторая девушка непроизвольно вздрогнула и опустилась на край своей кровати, обхватив себя руками и плотнее закутываясь в растянутый теплый свитер.
- Нас не выпустят отсюда, - Шерри перевернулась на спину и посмотрела в потолок.
Из-за темноты, царящей вокруг, было невозможно различить выражение ее лица, но Лиз неплохо могла это представить: немного насупленные брови, нависающие над чистыми голубыми глазами, губы, сложенные в тонкую прямую линию.
- Я знаю, - Лиз легла на бок и прижала колени к груди.
- Нам нужен план.
- Как всегда.
Шерри вытянула бледную ладонь. Лиз ухватила холодные пальцы подруги и с силой сжала их, пытаясь тем самым подбодрить ее. Этот жест был сугубо личным для них двоих. Будучи еще детьми, девочки придумали целый алфавит пожатий. Некоторыми они пытались передать друг другу важную информацию, другими старались выразить определенные мысли или же подать знак.
- Как думаешь, у нас получится выбраться из города?
- Мы же как-то выбрались из колледжа, верно? – Шерри скривила губы в неуверенной ухмылке.
Колледж. Это место должно было стать спасением, но вместо этого стало очередным препятствием полных ужасных видений. Они не успели отучиться и первого курса, когда началась эпидемия. Вирус не выдавал себя, двигался медленно, заражая все больше и больше людей. Невинный грипп обернулся восстанием мертвецов, кто бы мог подумать?
***
Данте замолчал, глядя мимо меня на пляшущие языки пламени. Я не знала, откуда он столько знает о том, что было с девочками и Джейком, когда его не было рядом, но мне это было совсем неважно. Мое любопытство было пристыжено совестью, стоило мне посмотреть на лицо Данте. Он старался сохранить отстранённый вид, когда углублялся в повествование, но я видела, что у него это не выходило до конца. Стоило ему упомянуть о брате, Хэмилтон или Шерри, как он морщился, а в глазах появлялась необъятная разрушающая боль.
- Хватит, Данте, - разлепив засохшие губы, решительно заявила я. – Это не важно, я веду себя глупо.
Он удивился. Нагнув голову на бок, он провел рукой по щетине на лице и усмехнулся, из-за чего в глазах появился знакомый огонек.
- Лекси, - выдохнул он и спустился с дивана на пол, оказавшись совсем рядом, из-за чего меня моментально захлестнули чувства. – Эта история должна быть услышана. Это неприятно, это больно. Но кто знает, доживу ли я до завтра? – потрескавшиеся губы растянулись в улыбке. – Я хочу, чтобы ты услышала все. И поверь, я говорю это не потому что хочу выставить себя в выгодном свете, нет. Я совершал много дерьма о котором сейчас жалею, и в этой истории я еще не раз оступлюсь.