– Возможно, нам стоит и вас соединить наручниками, – предлагает Лиам, многозначительно кивая на дующегося на Зейна Луи, прислонившегося к боку Найла. – Не понимаю, почему это мы ужаснее вас.
– Нельзя этого делать, – легко противоречит Луи. – Гарри будет одиноко и он нас расцепит.
– Вообще-то, не думаю, что он станет… – говорит Найл. – Я думаю, что ему это даже понравится. Ты и я скованы наручниками…
Глаза Луи расширяются и он спрыгивает вниз, громко взывая:
– Гарри! У Найла тут появилась гениальная идея…
Найл бросает на них застенчивый взгляд и следует за Луи, оставляя их вновь наедине. Лиам тяжело вздыхает, и Зейн немедленно возвращается к успокаивающему поглаживанию его спины.
– Это всегда было легко, – замечает Зейн, когда уже уставший держать открытыми тяжелеющие веки Лиам, собирается задремать.
– Что было легко? – зевает он.
– Ты, – шепчет Зейн. – Имею в виду, мы. Это никогда не было чем-то сложным. Я никогда не чувствовал себя рядом с тобой, словно должен следить за каждым своим шагом и что ты можешь меня за что-то осудить. Мне никогда не приходилось заполнять тишину или напрягаться, проводя с тобой время. Все всегда было… непринужденно. Легко.
Лиам облизывает губы, но глаза не открывает.
Он прекрасно понимает, что подразумевает Зейн, потому что все то же самое с самого начала испытывал и он сам. Он ладит с другими. Луи один из его лучших друзей, которые у него когда-либо были, и он не может жить без Найла, а Гарри – это словно его младший брат. Но Зейн… другой. И это не потому, что большую часть прошлого года Лиам провел, желая поцеловать его. С ним всегда было просто. Так, как будто они подходят друг для друга как кусочки пазла. Так естественно и незамысловато.
– И это хорошо? – в любом случае, решает уточнить он.
– Да, – отвечает Зейн. – Безусловно.
Лиам усмехается ему в плечо и пытается придвинуться еще ближе, что уже не возможно.
– Хорошо.
Лиам мычит в знак протеста, когда Зейн переворачивается на бок, стряхивая его с себя. Но он перестает возмущаться, когда они оказываются лицом к друг другу, вот только Зейн лежит слишком близко к краю, по мнению Лиама.
– А как я должен будить тебя? – спрашивает Зейн. – Как бы ты хотел, чтобы я это сделал?
Их скованные руки прижаты под ними, и Лиам забрасывает свободную левую руку на талию Зейна, отодвигая его от края и прижимая к себе.
– Не надо, – весело говорит Лиам. – Лучше, если проснешься, засыпай снова вместе со мной.
Он чувствует, как Зейн беззвучно смеется, его легкое дыхание, как трясется его тело.
– Ладно, – уступает он. – Но когда мы проснемся, нам нужно придумать план, чтобы отомстить этим троим сковавшим нас идиотам.
– Обязательно, – бормочет Лиам. – А теперь спать?
– Да, конечно.
========== Часть 10 ==========
Лиам привыкает к этому. Привыкает к прикованному к нему наручниками Зейну. Он пытается быть более внимательным к каждому своему движению. Он знает, что нельзя резко срываться в каком-нибудь направлении, потому что боится сбить Зейна с ног (или их обоих, что тоже случалось не редко). Он учится не использовать правую руку, потому что частенько они сталкиваются и ударяются обо что-нибудь. Он привыкает к тому, чтобы не подсовывать под себя руки, когда спит и к тому, что Зейн постоянно рядом.
Поэтому, когда Луи не очень-то и охотно передает им ключ, и Зейн открывает замок, это слегка дезориентирует. Первое, что он делает, – это осторожно потирает запястье. Он чувствует легкий холод и боль из-за того, что Зейн нечаянно частенько вскидывал руку, дергая и его. Второе, что он делает, – это наблюдает за отходящим от него Зейном и это, черт…
Он не думал, что так будет скучать по этому, но Зейн вдруг уже на другой стороне комнаты, вцепляется в свою пачку сигарет, а Лиам очень хочет оказаться рядом с ним, сбоку, и это так странно. Но это, наверное, будет чрезмерным и лишним, если он сейчас рванет к нему.
Только Зейн все решает за Лиама, подходит к нему и переплетает их пальцы, а на лице его растекается мягкая улыбка, которая тут же исчезает, когда Луи огрызается на них:
– Правда? Правда? Прошла всего минута и… Нет. Я задолбался. Вы двое меня так достали, свалите с моих глаз.
– Ну, как бы, это наша вина, – указывает на творящееся безумие Гарри. – Что еще мы ожидали?
– Это миленько, – добавляет Найл. Он протягивает руки и одной хватает ладонь Луи, а другой – Гарри. – Вот.
Луи смотрит вниз на их соединенные руки, а потом поднимает взгляд на Лиама и Зейна. Он громко вздыхает и всем своим видом выражает смирение.
– Окей, отлично, – соглашается он, – это немного мило. Они красивая пара. Но если вы начнете творить какое-нибудь сладкое дерьмо, присущее парочкам, которые не могут провести друг без друга и пяти секунд или начнете сосаться у всех на глазах, я вас кастрирую.
– Ты слышал это, Лиам? – спрашивает Зейн, стряхивая пепел с уже почти докуренной сигареты. – Я думаю, Луи сказал, что хочет, чтобы мы целовались взасос перед ним. Постоянно.
– Я думаю, я тоже это слышал, – усмехаясь, склоняется к нему Лиам.
– Даже не смейте, – предупреждает Луи.
Зейн смеется, приподнимает Лиама за подбородок и подталкивает его к креслу, вынуждая сесть в него. Он заползает к нему на колени, устраивая руки с обеих сторон от его головы, дым от сигареты окутывает их, и Зейн склоняется с поцелуем к челюсти Лиама, ведя носом по его щеке и добираясь наконец до его губ.
Что-то ударяет Лиама в затылок, и он бьется лбом о лоб Зейна. Очень медленно Лиам поворачивается и видит счастливо улыбающегося ему Луи.
– Ты знаешь, мы ведь больше не скованы наручниками, – говорит Лиам. – Ничто не мешает Зейну убить тебя сейчас.
Глаза Луи расширяются, когда Зейн поднимается с коленей смеющегося над ним Лиама, и он подрывается с места, спеша свалить из комнаты. Зейн двигается за ним со взглядом серийного убийцы из ужастика, словно он просто ждет, когда Луи споткнется и упадет, и тогда можно будет его убить.
– Мы очень рады за вас, – улыбается Гарри, когда двое пропадают за углом.
– Спасибо, – слегка ухмыляется Лиам, даже не осознавая этого. – Я тоже.
– Хотя это и заняло так много времени, – подает голос Найл.
– Как долго мы спорили, что это произойдет? – уточняет Гарри.
– Луи говорил об этом с самого начала, – напоминает Найл.
– Я тоже! – протестует Гарри. – Когда мы прошли на Х-фактор, и мы все обнимались, Зейн и Лиам практически проигнорировали меня, когда я к ним потянулся.
– И каждый чертов раз, когда кто-то задает вопрос на интервью, Лиам такой «Оу, Зейн, на самом деле…» и проводит следующие пять минут, рассказывая о нем, – добавляет шутливо Найл.
– Или когда Зейн проделывает эту жуткую штуку, пялясь на Лиама минуту за минутой, – продолжает Гарри. – Просто постоянно.
Лиам покрывается румянцем из-за их слов и хочет встать на защиту Зейна.
– Мы ведь не так уж и плохи, – утверждает он, – или нет?
– Да, вы именно такие, – переглянувшись с Гарри, кивает Найл.
И это, наверное, должно бы обеспокоить его, но нет. Что беспокоит его, так это то, что, оказывается, он нравился Зейну уже давно, и что они столько времени потратили впустую, не признавая своих чувств. Но, блять, он непременно планирует наверстать упущенное время.
Когда Зейн и Луи возвращаются (на подбородке Томлинсона красуется царапина, о которой ни у кого не возникает вопросов, кроме беспокоящегося Гарри), Лиам прогоняет всех из своей комнаты или, технически, из общей комнаты с Маликом. Он не хочет быть тем человеком, который бросает своих друзей, с головой окунаясь в отношения, но он думает, что в этот раз ему простительно, ведь те сами приковали его к Зейну.