Гермиона ухмыльнулась. Как будто только и ждала этого. Вот сейчас он отвернется, а она запустит в него «авадой». Драко стало не по себе от таких мыслей. Он убрал от её лица руки и встал, помогая встать девушке. Гермиона, тихонько постанывая от боли, вцепилась в его локоть.
- Ну и зачем ты все здесь превратила в пригоршни пыли? – усмехнулся он, окидывая комнату взглядом.
На глаза попалась записка, оставленная на столе. Драко хотел было прочесть её, но девчонка опередила его. Она кинулась к этой записке с такой скоростью, словно открыла в ней секрет красоты тетушки Бетси. Ну, как-то так.
- Что за спешка, Грейнджер? – ехидно поинтересовался Малфой, когда Гермиона смяла записку в комок.
- Проваливай, – огрызнулась она.
- Покажи, что это, – потребовал Драко, протягивая руку.
- Про-ва-ли-вай, – выговорила Гермиона.
- А мы играем в «Повтор»? – ухмыльнулся парень. – Может, лучше в Сквирл* на раздевание?
- У тебя проблемы с памятью? Я тебя послала!
- А я попросил показать, что написано в этой записке, – равнодушно сказал Малфой. Привычный омерзительно-светский тон.
Она хотела возразить, но Драко схватил её за руку и выцепил клочок бумаги из ладоней.
- Так-так, и что тут у нас?
Он с садистскими заморочками принялся разбирать уже невнятные буквы на листке.
- Малфой!
- Погоди… «…Гарри, Рон, я буду скучать…»
- Отдай!
- А где же…да отстань ты!... А где же про меня?
В очередной раз Драко увернулся от пущенной в его голову подушки. Их разделяла кровать. Но Гермиона, в силу своей боли, не могла преодолеть это расстояние, а только спешно ходила вокруг, пока Малфой успешно бегал по постельному белью.
- Драко, отдай немедленно!
Он уже не замечал, когда эта гриффиндорка называла его по имени.
- О, нашел! – радостно завопил Малфой.
Парень додумался спрыгнуть с истерзанной кровати и прошмыгнул в ванную, сразу же заперевшись в ней.
- Малфой, ты придурок! – она без устали колотила дверь кулаками.
- Я цитирую, ты не против? – перекрикивая её визги, он начал читать: – «Драко, я… – сначала злорадствуя, но постепенно в его голосе послышалось утешение и боль, – ненавижу тебя… – много боли, – и люблю. Я прощаю тебя за все, и ты прости меня… – он перешел на шепот, – за то, что я не смогла понять тебя… – на глаза навернулись слезы. Вот почему она улыбалась, выпрыгивая из окна, – я хочу, чтобы ты знал… – только губы беззвучно шевелятся, перебирая на розовой коже слова, – я всегда…»
- Алохомора!
Драко, забывший обо всем на свете и облокотившийся спиной на массивную дверь, неожиданно рухнул, проваливая голову на бетонный пол, прямо у ног Гермионы Грейнджер. Она, ликуя, выхватила записку.
- Гермиона, подожди… – хрипло начал он.
- Ты все прочитал?
- Гермиона…
- Я задала вопрос. Отвечай.
- Только после того, как ты ответишь на мой, – сказал Драко, поднимаясь на ноги.
- И какой же?
Она выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза. Её отчаяние навалилось какой-то несоразмерной бурей, и Малфой не мог справиться с этим. На щеках выступил пунцовый окрас.
- Ты, конечно, ненавидишь меня, готова покалечить была и до наших… – он осекся. – Я понимаю, что я не самый добрый, не самый красивый, не самый…
- Вопрос, – напомнила ему Гермиона.
- Ты правда любишь меня? – резко спросил он.
Господи, он был как ребенок! Путал слова, краснел, мысленно проклиная кого-то. Гермиона видела все в его глазах, которыми Малфой не хотел пересекаться с ней. Она не могла понять, что же сделала не так. Все было хорошо, спокойно. До того момента, пока он не изнасиловал её. Хотя нет, все было хорошо до того момента, пока она месяц назад не поднялась полюбоваться луной на Астрономическую башню. И все бы ничего, но теперь Гермиона не могла отделаться от омерзительного чувства липкого страха, боязни за то, что она может нелепо разрушить их маленький с Драко мирок.
- Да.
Безразлично, холодно, отстраненно. А ей так хотелось обнять его. Ребра, саднящие кожу изнутри, напоминали, что этого делать нельзя. Полупорванная записка, зажатая в руке, гласила о внезапной предстоящей нежности. Его глаза. Они были полны боли, просто переполнены ею. Как будто это он написал это глупое предсмертное послание. Идиотское письмо, нуждавшееся в сожжении. Чем и занялась Гермиона.
Она кинула клочок пергамента на пол и бесшумно выдохнула:
- Инсендио.
Драко исступленно смотрел на сгорающую бумагу. Казалось, сгорает часть его самого. Но Гермионе так отчаянно хотелось сделать ему больно, заставить его страдать. Получит то, что заслуживает. Она наблюдала за Малфоем краешком глаза. Когда записка догорела, он фыркнул и ушел, оставляя Гермиону наедине со своей злостью. Недолго думая, она запустила что-то в стену. Очевидно, что-то стеклянное, потому что оно развалилось на тысячи стеклянных кусочков.
- Сейчас придут мои и твои друзья, так что лучше приберись, – как бы вдогонку сказал Драко, просовывая голову в дверной проем.
Гермиона сердито вздохнула. Но, может, сейчас самое время забыть о Малфое и своих глупых проблемах? В конце концов, есть вещи поважнее. Гораздо масштабнее и ценнее в общем плане.
- Какие ещё друзья? – опомнилась она.
- Ну, мои и твои, – как ни в чем не бывало, ответил Драко. – Гарри и Рон.
С каких пор они стали друзьями?
- Мы договорились об этом ещё в материнской утробе, – насмехаясь, высказался Драко.
Подонок! Она ещё ничего не спросила, а он уже ответил! Как будто понимает её, чувствует… Этот засранец всегда был горазд на колкости, но сейчас Гермионе особенно бросалось в глаза его честолюбие, гордость, засраная любовью с грязнокровкой, и смех. Ухмылка, навсегда застывшая в этих серых глазах. Гермиона ненавидела его. И жаждала простить. За весь этот бред, случившийся накануне. Но мозг четко диктовал: нет. Да, можешь разговаривать с ним при друзьях, но не смей оставаться с ним наедине. В прошлый раз это закончилось путами вокруг запястий и болью в области промежности.
- Эй, есть тут кто-нибудь? – покрикивал голос за дверью и попутно барабанил в эту самую дверь кулаками.
- Рон, зачем так громко? – попытался успокоить его второй голос.
- Потому что они…
- Наверняка не услышат, – с улыбкой закончил за Рональда Малфой, распахивая двери.
Гермиона взмахнула палочкой, приводя комнату в порядок, и закрылась в ванной, чтобы поскорее придать лицу надлежащий вид. Потому что сейчас девушка больше походила на раздутого красного хомячка. Холодная вода успокоила кожу, возвращая лицу его природный оттенок.
- А где Гермиона? – отвлеченно спросил Гарри.
- Её сейчас лучше не трогать, – усмехнулся Малфой.
- Почему это? – поинтересовался рыжеволосый гриффиндорец.
- У неё… Бешенство матки, назовем это так, – насмехаясь, ответил Драко.
- Какой же ты все-таки придурок! – выпалил Рон между позывами смеха.
- Ну что, идем в подземелья? – как можно бодрее сказал Гарри.
- О да, ещё счастливей, пожалуйста, – пробурчал Малфой. – Мы ведь всего лишь идем к моему декану.
- У нас с МакГонаггл нормальные отношения, – заметил Поттер.
- У меня с ней тоже все ровно, просто со Снейпом…ну, у меня с ним личные счеты, – отмахнулся Драко.
Послышался звук застегивающейся сумки, затем парочка безразличных слов и звук захлопывающейся двери.
Гермиона с облегчением выдохнула. Все это время она стояла около двери, тихонько затаившись. Мозг лихорадочно продумывал план побега из комнаты, если друзьям вздумается все же навестить свою бывшую соседку. Девушка всхлипнула, вытирая рукавом подступившие слезы. Отчаяние застряло комом в глотке. Хотелось забыться, топя горе в бутылке. Так сильно, так часто эта мысль посещала Гермиону, что стала уже почти наваждением. Бесполезно было идти и напиваться по-настоящему, это было и так понятно. Но как-то иначе справиться со всем этим любовным бредом она не могла. Вернее, не знала, что ещё можно придумать в отместку Малфою.
У неё был Рон. Такой милый, нежный, заботливый. Но это уже не приносило радости для Гермионы, а наоборот – раздражало. Непонятная тяга к Драко была незаслуженна и неоправданна. Хотя, девушка врала сама себе. Это было и заслуженно, и оправданно. Его горячие губы, обжигавшие её рот, очаровывающие глаза, постоянно беспокойные, тонкие пальцы, умело снимавшие с неё одежду….Гермиона закрыла глаза от наваждения, разлившегося по телу приятной теплой волной. Горечь во все это добавлял только ноющий бок и искусанные до крови губы. В голове призраками вспомнилось вчерашнее. Боль покатилась по щеке прозрачными каплями. Ну как? Ну почему? Почему после всего этого ей хочется подойти к Малфою и обнять его? Заверить, что она его любит, что все хорошо. Как будто, и вправду, ничего не было.