— Так, теперь надо положить его в кровать, — я взяла его за ноги, а мадам Помфри за подмышки, и мы понесли его в спальню. Аккуратно положили и укрыли одеялом. — Ну, вроде все. Помни, Гермиона, никакой магии. Наколдуй себе тазик и губку. Будешь периодически убирать кровь. И постоянно следи за температурой тела.
— Конечно, я всё сделаю как надо, — она перевела взгляд со Снейпа на меня.
— Ты большая молодец. Я по-настоящему поражена твоим поступком. Студенты его не любят и не любой бы вызвался на твоё место, — я не знала, что на это ответить и лишь слегка улыбнулась ей. Она покинула покои профессора Снейпа, и мы остались с ним одни.
Я огляделась. Спальня была не очень большой: слева от кровати стоял комод с той шкатулкой, рядом стоял большой шкаф справа от комода, а слева небольшой письменный стол; сразу справа, как заходишь в комнату, стояло кресло, рядом светильник, потом дверь, видимо, в ванную комнату и рядом с кроватью, по правую сторону (видимо, это сторона на которой он всё время спит) стояла прикроватная тумба. На ней тоже был светильник, лежала книга и подставка для палочки… Стоп. Палочка! Где его палочка? Я вышла в гостиную и подобрала грязную мантию с пола. Домовики должны забрать одежду. Во внутреннем кармане я нашла палочку и положила её на тумбочку. Я обратила внимание, что в комнатах Снейпа есть электричество. Это было интересно.
В гостиной на стене висели часы. Время было уже около трёх часов ночи. Я вернулась в гостиную и легла на диван. Надо поспать хотя бы пару часов. Но тут появился домовой эльф. Я сделала вид, что сплю. Он цыкнул и покачал головой. Затем, взял с маленького столика, который стоял в правом дальнем углу комнаты, вещичку и увеличил в размере. Это была та самая синяя подушка и белый плед, что я видела, когда впервые сюда попала.
— Мисс, возьмите подушку, — аккуратно сказал он. Я молча подняла голову, он подложил под неё подушку, а потом укрыл пледом. Потом взял грязные вещи и исчез. Я завела магический будильник и провалились в сон.
Проснулась я около пяти часов утра. Сразу встала и пошла к профессору. Он был неподвижен и лишь дыхание слегка участилось. И только сейчас я поняла, что не знаю, как измерить ему температуру. Ну просто замечательно… Я посмотрела на комод. Ну нет, там я лазить не буду. Была не была. Достала свою палочку.
— Акцио градусник, — в первом верхнем ящике комода послышался стук. Я подошла и открыла, там была небольшая аптечка. Там лежал градусник, был жгут и шприцы, а ещё какие-то ампулы. — Морфий, — это же наркотик! Дура, это в первую очередь обезболивающие. Я взяла градусник и пошла к Снейпу. Откинула одеяло и поставила градусник. Спустя десять минут проверила - тридцать восемь и шесть. Очень плохо. Я опять вернулась к комоду, к шкатулке. Нашла нужное зелье. Попыталась влить его, но он просто не открывал рот. Сжал зубы с такой силой, что тут даже силы Рона бы не хватило. Думай, думай! Точно! А что если сделать ему капельницу? Так, что у меня есть? Жгут, шприцы, но обычные… Ладно трансфигурация поможет. А вот где взять трубку для капельницы? Кровать была большой. С зеленым балдахином и столбами. Сами балдахины были привязаны верёвками к этим столбам. Вот из них я и сделаю трубку для капельницы. А подвесить можно на вешалку для одежды.
Я все сделала и поставила капельницу, одну иглу воткнула в пробирку с зельем, а другой конец в вену профессору. Теперь нужно убрать кровь, раны подтекали. Наколдовав тазик с водой и губкой, я аккуратно начала его обрабатывать. После этого я поменяла капельницу и стала вводить ему Крововосполняющее зелье. После всех процедур я ещё раз измерила температуру, и она была в пределах нормы. На часах было полседьмого утра. Думаю, время поспать ещё пару часов у меня есть. Так я и сделала. Потом я опять проснулась и повторила все те же процедуры. Но потом ещё и покушала, домовой принес мне завтрак. Затем я ещё часик поспала. Так я и провела свой день рождения.
Ближе к вечеру, где-то часов в одиннадцать я точно спать не хотела. На тумбочке лежала книга «Уильям Шекспир. Страстный пилигрим.» Никогда не видела этого издания. Я взяла плед и уселась в кресло рядом с кроватью профессора. По началу я хотела читать про себя, но тишина подземелья давила на меня. Снейп всё равно в отключке.
— Хоть ты смогла риторикой очей, —
Кто с ней, небесной, спорить в состоянье?
Меня от клятвы отвратить моей,
Я не страшусь за это наказания.
Нет, не презрел я клятву. Ты — богиня,
А я от женщин отрекался лишь
И получу помилованье ныне,
Коль милостью меня ты подаришь.
Обет — дыханье, а дыханье — пар.
Впивай его, как солнце в вышине,
Не отвергая мой смиренный дар.
Хоть я виновен, нет вины на мне:
Какой глупец откажется от рая,
Земной обет нарушить не желая?
Стихи Лонгвиля из комедии «Бесплодные усилия любви» (IV, 3)
Интересно, Шекспир всегда любовь описывал как-то странно.
— О роза нежная, мой сладостный цветок,
Еще не распустясь, как рано ты увяла!
Жемчужина, какой не видел и Восток,
Твои пресекло дни холодной смерти жало.
Так дерево не в срок прощается с листвой,
Под ветром северным убор теряя свой.
Я плачу о тебе, я все тебе простил,
Хоть ты не вспомнила меня и пред могилой.
Но ты оставила мне больше, чем просил,
Затем что ничего я не просил у милой.
Увы, мой нежный друг, у гробовой черты
Одну лишь неприязнь мне подарила ты.
А вот это очень красиво.
— Она хитрей змеи, хотя скромней голубки,
Чиста как херувим, как сатана лукава,
Податлива как воск, но как железо ржава,
Прозрачна как стекло, но чувства так же хрупки.
Бела как лилия, как лилия нежна,
Во всем пленительна и фальши вся полна.
Казалось, что в любви она была правдива:
За поцелуем вслед клялась до поцелуя
И вновь клялась, мой слух игрою слов чаруя,
Но все же и любви боялась и разрыва.
Я клятвам и слезам так верил, видит бог,
Но злой насмешкой был и каждый взгляд и вздох.
Ее сжигала страсть, как жжет огонь солому,
И, как солому, страсть она в себе сжигала.
Дарила только миг, хоть вечность предлагала,
В любви сулила все — и все свела к пустому.
Она была со мной ни шлюха, ни святая,
Средь лучших — худшая, средь худших — никакая.
Автор не установлен. Интересно кто это написал. Видимо он очень любил, раз такое написал. Ну может немного резко: шлюха, святая. Но мне очень понравилось.
— Почему вы замолчали? — когда я услышала его бархатный голос, мурашки невольно пробежали по спине. Я перевела взгляд с книги на кровать. Профессор смотрел на меня и слегка улыбался. Немного выйдя из ступора я подскочила и собиралась побежать за мадам Помфри.
— Стоять! — когда говорят настолько властным тоном, то тут любой послушается. — Куда вы собрались?
— Я хотела позвать Мадам Помфри, — разворачиваясь, ответила я.
— Мисс Грейнджер, уверяю Вас, со мной всё будет в порядке. Прошу, вернитесь на место и продолжите читать мне. Сейчас мне нужен покой, — я посмотрела на него. Его лицо было спокойным, впервые за всё время, что я его знаю у него не было той суровости и злости на лице. Нет, сейчас он был спокойный и очень уставший. Я молча вернулась в кресло, закинула ноги, укрылась пледом и стала дальше читать.