- А катись всё....
Кафе находилось на нижних этажах. Кажется на третьем. На террасе. Внизу огромный холл с лифтами и магазинами одежды. Он всегда специально садился у самого парапета, что бы лучше видеть происходящее внизу. В холле постоянно происходили, какие-то мероприятия. То чемпионат по гиревому спорту, а до этого первенство по армрестлингу. Было забавно кушать суп и смотреть на красные от напряжения лица гиревиков или борцов армрестлинга. Даже когда там ничего не происходило, он просто смотрел на проезжающих, на лифте людей и это помогало отвлечься.
На этот раз спорта не было. Было детское представление. Приближался Новый год. У стены стояла елка, и вокруг толпились нарядные дети. Ведущий, довольно пожилой человек, облачённый в костюм клоуна, разыгрывал с детьми всевозможные конкурсы. У него было два помощника. Один в костюме дятла, другой зайца. Все ждали прихода Деда Мороза и Снегурочки. Обычный Новогодний утренник, но что-то заставляло сомневаться в его обычности.
Заяц! Точно заяц! Костюм его был ярко зелёного цвета. Этот цвет резко выделялся на фоне белых, ангельских одеяний детишек.
- Что за чушь!
Он обернулся. Кроме него костюм ни кому не казался странным. Да, в общем, то, кроме него никому в кафе, утренник был неинтересен. Посетителей было немного.
Вон в самом дальнем углу, почти у барной стойки сидят два подвыпивших джентльмена и о чём-то оживлённо беседуют. Один так пьян, что пробует засыпать. Второй не даёт. Он требует внимания. И теребит первого за воротничок рубашки. Первый улыбается. Что отвечает и продолжает засыпать. Бармен на них недовольно косится. Он вообще не при деле. Народу мало. Он ждёт вечера и возможных чаевых. Того же ждёт и администратор. Внушительная размеров женщина в платье костюме, с деловым видом, что-то считающая на калькуляторе.
За соседним столом беседует с молодым человеком девушка. Хороша. Наверное, его ровесница или чуть- чуть постарше. Собеседник сидит спиной и его почти не видно. А девушка как на ладони. Он даже залюбовался. Рыжие вьющиеся волосы. Очки, делающие голубые глаза чуть удивлёнными. Вздёрнутый носик. Глаза грустят. Губы что-то произносят, но тоже грустят.
- Что же тебе так грустно, милая?
- Оттого и грустно, что не любима.
Это он так себе придумал. На самом деле разговора не слышно.
Ожерелье на шее из камней, издалека они напоминают жёлуди. Девушка постоянно теребит ожерелье руками, будто хочет сорвать. Будто душно ей в нём. Воздуха свежего не хватает. А собеседник её больше молчит. Он словно птицелов с красивой птицей. Вот бы ей сейчас взмахнуть крыльями, да полететь. Ан нет. Не получится. Верёвочка незаметная, верёвочка держит. Держит птицелов верёвочку.
Утренник активизировался. Дед Мороз пришёл и ушёл. Видимо торопился, был зафрахтован сразу на несколько утренников. С ним снегурочка, покурившая в женском туалете. Всё бегом, но весело, чётко, годами наработано. Подарки подарены, дети поглажены, гонорары получены.
Старый клоун с зелёным зайцем и дятлом задумали провести ещё одну викторину.
- Раз, два, три, посмотри! Новый конкурс начинаем. Всех детишек приглашаем.
Тут заяц начинает пояснять:
- Каждый из вас должен три раза хлопнуть в ладоши и быстро оглянуться. Если три раза хлопнуть в ладоши и быстро обернуться, то можно заглянуть в другой мир и увидеть в нём что нибудь необычное.
Тут вступает клоун.
- Потом расскажете нам об увиденном.
- Расскажем - кричат хором дети.
- Начинаем. Раз! Два!
...Он и сам не понял, для чего это сделал. Для чего повторял слова считалки и хлопал в ладоши. Может быть, хотел проверить - ушло ли от него детство? Надо ещё обернуться.
-Три!
- Посмотри!
Смерть как лучшее продолжение жизни.
В тот год зайцы были необычайно зелёными. Их невозможно было различить в высокой луговой траве. Зайцы ели траву, громко хрумкая, ложились на спину и сливались с травяным зелёным цветом. Если кому то попадалась моргающая луговая трава, то это наверняка был заяц - лежащий на спине и сыто хлопавший глазами.
А ещё, в тот год сильно выла собака. Без причины. Каждый вечер.
Ждали, что кто- то умрёт, но никто не умирал. Наоборот - стали больше рожать. Собака была одна. Её берегли, и никто бы не посмел её пристрелить. Остальные собаки ушли. Разбрелись по окрестностям.
Случилось это давно.