По коридору ковыляет человек на одной ноге. Он похож на цаплю и нос длинный и острый. Эта цапля сама себя такой сделала. Особенный всё время, что то ковыряет. Расковырял гнойник на ноге и получил гангрену. Стал одноногим. Ещё ему вырезали апендецит. Рану он уже начал ковырять. По хорошему, ему надо завязать руки чем то на вроде эластичного бинта. Это помогло бы спасти ему жизнь. Но теперь уже поздно. Завтра он залезет себе в живот.
А вот навстречу идёт местный брадобрей Шамша. Он единственный кому доверяют бритвенный станок. Со своими глазами на выкате, Шамша похож на большого толстого лемура. Раз в неделю он бреет всё отделение. Делает это быстро с огоньком, шутками и прибаутками.
- Бриться. Бриться. Подставляйте свои горла, уважаемые господа верблюды - кричит он по коридору.
Десять лет назад, Шамша перерезал горло собственной скво. Говорят, она плохо готовила. Хотя в деле записано, что так велели ему голоса. Убив жену, Шамша покромсал её на куски и положил в мешок. С этим мешком он два дня ходил по резервации, спрашивая у встречных индейцев:
- Не видали вы мою скво?
Теперь он бреет особенных и загадочно улыбается.
Копейкину здесь было хорошо. Но оставаться надолго он здесь не собирался. У него стали зарождаться мысли о побеге.
Дворецкий начинает революцию.
Вихри враждебные веют над нами.
Тёмные силы нас злобно гнетут.
В отделении возникла революционная ситуация - верхи не могли, а ни зы не хотели. Наступила осень и революционное обострение было неизбежно. Бывший профессор Дворецкий возглавил революционную борьбу. Возглавил от того что в его голове эта борьба и возникла. Он много странствовал по различным больницам, прежде чем осесть в Дятловом доме. Видел разных заведующих отделений, и разные условия содержания особенных. Ему было с чем сравнить. Методом исключения лучшего, Дворецкий пришёл к выводу, что местного заведующего надо смещать. А так как добровольно он не сместиться, его надо было свергать. Для свержения нужна была подпольная организация. Возглавить её должен был Дворецкий, как самый, умный, яркий и креативный особенный.
Для начала нужно было прощупать почву. Информационно завести особенных. Дворецкий занялся этим.
- Это плохой, заведующий. Я-то знаю - шептал Дворецкий на ухо пациентам. Он вообще практиковал этот метод - подойти не заметно и прошептать на ухо, а потом так же быстро отскочить. Вроде бы кто-то сказал, а кто? Понять невозможно. Некоторые списывали это на голоса и жаловались потом врачам. Но у большинства, пришлая, занесённая невесть откуда мысль надолго оседала в мозгу. Может от того, что других мыслей там и не было.
Шептал Дворецкий в основном лозунги из своей хорошо припрятанной, программной книги. Называлась книга «Всемирная конвергенция» и кроме Дворецкого её ещё никто ни разу не видел.
Её вообще невозможно было увидеть, так как существовала она только в мозгу автора. Он выучил её наизусть. И теперь мог воспроизвести каждую главу, каждую её страницу, даже если для этого его разбудили бы ночью. Может быть, он и выдал содержание книги, но для этого Дворецкого надо было пытать.
- Долой рабство и лекарство!
- Свобода или кошелёк!
- Беги если не можешь ползти!
- Трудотерапия - путь к смерти!
Вот пример его лозунгов.
Вскоре, по отделению поползли слухи, что заведующий привёз в отделение машину для электрошока. И теперь штудирует книги для того что бы её использовать. Дворецкий понял, что рано или поздно эта процедура затронет и его. Потому что всегда на нём испытывали, что-то новое или хорошо забытое старое. Он не желал становиться подопытным кроликом. И не желал, что бы ему стирали остатки памяти. Дворецкий окунулся в борьбу. Он решил сопротивляться. Его бесконечное шушуканье возымело к действию. То тут, то там вспыхивали неожиданные митинги, на которых звучали лозунги из книги.
Дворецкий был на каждом таком стихийном митинге. Он больше всех говорил и его слушали, раскрыв рты.
- Товарищи! Лучшее сопротивление это неповиновение. А крайняя форма неповиновения, это восстание! Да здравствует восстание! Долой заведующего!
Для чего нужно восстание, как оно произойдёт и чем закончится? Всё это Дворецкому было неинтересно. Главное было свергнуть заведующего и разломать его адскую электрическую машину.