Медведь недовольно зарычал, как будто почувствовал, что то неладное.
- Не рычи , мой верный, телохранитель. Тебе мы тоже нальём.
По всему вигваму разлился приглушённый свет и заиграла ненавязчивая мелодия. Это была самая любимая мелодия Великого вождя. Танго « Там среди пампасов». Оно очень давно не звучало и теперь вдруг заиграло.
На огромном ложе, застеленном шкурами бизонов, Кити и вождь выпили вина любви. Причём вождь именно выпил, а Кити лишь пригубила.
Свет мерцал. Губы Кити налились, словно спелые вишни и Великому вождю захотелось их съесть. Он потянулся к этим вишням, но внезапно всё поплыло у него перед глазами. Кити стало две. А может быть из Кити вышла Фани, а потом из Фани и Кити стали выходить ещё девушки и их стало много, очень много, целая толпа танцовщиц канкана стояла перед Великим вождём и с интересом на него смотрела. Вождь слышал, как зарычал медведь, но зарычал не громко, а как то бессильно, полусонно и жалобно.
Потом из толпы, состоявшей из танцовщиц, вышла одна, кажется, это была Фани. В руке у неё был шприц. Она воткнула шприц Великому вождю в плечо. Вождь почувствовал, как превращается в камень.
Потом из толпы танцовщиц вышел лысый ковбой в малиновом пиджаке, шейный платок прикрывал половину лица. Ковбой склонился над вождём.
- Готов?
Фани, она же Кити кивнула.
Пришли ещё ковбои. Он взяли Великого вождя за руки за ноги и отнесли в припаркованный у вигвама фургон.
Вождю всё это было интересно. Одна маленькая интрижка превращалась для него в большое приключение. Последние что запомнил вождь, перед тем как окончательно превратиться в камень, были выстрелы. Ковбои застрелили его любимого медведя, который никак не хотел засыпать. Потом раздались хлопки дверей кабины и фургон поехал. В этот момент лекарство, от которого закаменело тело Великого вождя, добралось до его мозга. Мозг окаменел и отключился.
Последняя мысль, которую он даже не обдумал, была:
« Хоть какое-то разнообразие»» - в общем-то, положительная мысль.
Трудовые будни заведующего отделением.
Снять скальп, оказалось делом не простым. Слишком многое нужно было задействовать и слишком многих. Из - за этого тайное становилось явным. А этого заведующий отделением не хотел. Тогда он решил найти другой способ удовлетворения собственных желаний. Перебрав несколько доступных вариантов (от банального бритья, до инсулинового шока), заведующий остановился на электросудорожной терапии.
Перелопатив много научной литературы, заведующий узнал об этом методе лечения всё. Когда-то его применяли повсеместно. Но потом наука ушла далеко вперёд, появились варианты химического воздействия на рецепторы головного мозга. И электрошок благополучно забыли. В одной из научных статей, он прочёл о том, что ещё пятьдесят лет назад этот способ лечения считали негуманным. Так же, в одной из старых статей. Он нашёл чертёж машины для электрошока. Статью он скопировал, а чертёж перерисовал себе на отдельной бумажке.
Главный врач Дятловой горы, поддержал заведующего отделением в его нововведении старых методов. Да и как не поддержать? У главврача на носу была уборка урожая. Да и вообще, он был больше по хозяйственной части. В лечении он ничего не понимал. Для него все эти галоперидолы, циклодолы, аминазины и сульфазины - всё звучало одинаково и пугающе, непонятно. Вот, сев, всхожесть, рекультивация - были по его части.
Поэтому он всегда поддерживал в лечебных вопросах заведующего отделением. Тем более, зная, что поставлен он на это место Великим вождём. Поставлен, видимо, не просто так, а что бы его, главного врача, контролировать. А значит надо во всём и всегда с заведующим соглашаться, не перечить ему. И работать, работать и работать на благо племени и во славу Великого вождя! В этом месте должны следовать бурные и продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Если бы мысли могли аплодировать.
Ржавое оборудование для проведения электросудорожной терапии нашлось на одном из заброшенных складов, где-то на окраине резервации.
Заведующий отделением и директор заброшенного склада, осенним днём стояли перед громадной трёхметровой дверью, ведшей в помещение, зарытое в склоне холма. Дверь была старой и напоминала двери в деревянные вагоны, только обитая железом. На ней были странные, непонятные надписи самая длинная гласила:
« Взорвать во время часа Х».
Оборудование представляло собой чугунную кровать. Ещё достаточно прочную , несмотря на побеги ржавчины в некоторых местах. Верх кровати был обшит деревом.
- Для электроизоляции - решил для себя и произнёс вслух заведующий.