По щекам Жанны текли слёзы. Она и не думала их вытирать. Щёки раскраснелись и словно набухли и стали похожи на бутоны не распустившейся розы.
- В этом мире есть хоть один человек, который мог бы тебе помочь? - спросила девушка.
- У меня есть отец. Он живёт в доме из пчелиных сот. Он старенький. Я поздний ребёнок. Отец целыми днями смотрит телевизор. Политические шоу. Он так увлечён этим, что даже не выходит из комнаты. Вряд ли он заметил, что меня уже полгода нет дома.
- А давай убежим отсюда. Уедем в какую нибудь дальнюю резервацию и никто никогда не найдёт нас.
Рублёв грустно улыбнулся.
- Отсюда нельзя убежать. Все кто сюда приходят, остаются здесь навсегда.
Они опять обнялись. Жанна гладила Рублёва по голове и тихо шептала:
- Милый, слабенький мальчик. Зачем ты здесь?
Рублёв посмотрел в заплаканные глаза девушки.
- Я не жалею что попал сюда. Ведь, если бы не это место мы бы никогда не встретились. Я не встретил бы тебя.
- А я тебя.
- Так чего же ты плачешь?
- Как только вспомню, что с понедельника на тебе будут ставить инсулиновые опыты, и я во всём этом буду принимать участие. Слёзы сами катятся из глаз.
- Не плачь. Всё что ни делается - всё к лучшему.
В отделении послышался, какой-то шум. Задребезжал свисток санитара. Жанна выскользнула из объятий, и тихо закрыв дверь, растворилась в ночи врачебного коридора. После неё Рублёву остался только запах духов, да память в руках об упругом девичьем теле.
Старик, который, не мигая весь вечер, смотрел в окно, вдруг повернулся.
- Я могу помочь тебе - произнёс старик.
Рублёв улыбнулся. Он был рад, что старенький дедушка заговорил и перестал быть похожим на живую мумию. Теперь ему будет ни так одиноко в этом маленьком боксе с тремя окошками, из которых лишь одно выходило на улицу.
- Хорошо, что ты заговорил. Теперь будет ни так грустно!
Старик между тем продолжал:
- Я конечно не столь всемогущ, как мне приписывает молва. Но на кое-какие чудеса способен.
Рублёв внимательно посмотрел на собеседника. У него были необычные глаза. Они были бесцветны, когда Рублёв смотрел в них, у него возникало ощущение схожее с тем, когда смотришь в глубокий колодец. Какая-то смесь страха и любопытства.
- Кто ты? - задал вопрос Рублёв.
Старик отвернулся и нехотя произнёс:
- Ты всё равно не поверишь.
- И всё же, кто ты? Ты не похож на обитателя Дятловой горы. Люди здесь долго не живут. А ты долгожитель.
- Я тот, кто хочет помочь тебе. Какая разница от кого придёт помощь. Главное, что она придёт.
- Чем ты мне можешь помочь? Ты, древний старик, ты сам еле ходишь и только и делаешь, что смотришь в окно.
Старик приподнялся и выгнулся, демонстрируя вымуштрованную осанку. Голос его звучал величаво:
- И тем ни менее, я помогу тебе. Хочешь ты этого или нет. Может быть этим поступком, я искуплю своё бесплодное и бесполезное существование.
Выписка из трудовой книжки Великого Вождя. Обязательно заучивается в младшей школе.
Вождь, сначала просто Вождь, потом Великий Вождь. Единственное и бесспорное божество. Родился раньше всех. Жить будет вечно.
Работал со следующего дня как родился. Первый его младенческий крик был пророческим. После того как он кричал, происходили великие события.
В детстве Великий Вождь подружился с пчёлами. Он пять лет прожил в улье и пчёлы научили его строить дома из сот.
Первое официальное место работы Железнодорожные мастерские. Дальше только партийные должности вперемешку с тюремными сроками.
Последнее место работы - бог ( вечный и непогрешимый).
Нас водила молодость ...
Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
Но в стенку гвоздь не вбит и огород не полот.
Там, грубо говоря, великий план запорот.
Иосиф Бродский.
Рублёв не мог точно сказать, в какой момент разговора зазвучала музыка. Как и не мог сказать, откуда она появилась. Но музыка зазвучала, и это был факт.
Мелодия была ему знакома, хотя и порядком подзабыта. Она была похожа на марш. Да. Это и был марш. Рублёв помнил, как в школе на уроках истории им рассказывали о далёкой революции. И что время не было обычной музыки, а были только марши. Теперь марш звучал в палате, он был революционный. Под этот марш старик повёл свой рассказ.
- В те годы не было ковбоев и индейцев. Была одна нация, один народ. Казалось бы, люди должны быть равными. Понимать друг друга, стремиться к гармонии, к братству. Но люди не хотели быть братьями, они хотели соревноваться и соревновались своим богатством. Они мерились им словно цветом штанов. Кто был богаче, того хвалили и пели про него песни. А кто был беден, над тем смеялись. Тогда я был ещё мальчишкой.