- Наш с тобой проект закончился. Такой был уговор.
В душе Маруся надеялась, что Юрик остановит, позовёт, задаст какой-нибудь особенный вопрос - и она поедет с ним. Упрямо топила себя:
- Я доберусь на автобусе. «Давай, скажи, что ты меня довезёшь на машине»,
- К маме поедешь? - улыбка погасла на его лице.
- Куда ж ещё! - хитро строила разговор Маруся. «Ну, давай, предложи свой вариант».
- Желаю тебе удачи, - произнёс он, чуть задерживая в своих руках её пальцы.
Пережала! Но назад пути нет. Что еще можно сделать в этой ситуации? Обнять на прощанье!
Обняла и прислушивалась к его дыханию, теплу рук. Щека коснулась его щеки. Застыла чуть дольше, чем требовалось.
А он ничего не сделал, чтобы остановить её. Ни-че-го!
Не умел Стилист ухаживать за девушками!
«Ну не может, не хочет Маруся быть с ним... Недостоин, значит...»
В машину Юрика сели Геля, Степан и даже этот придурок Костик. А Маруся уехала в рейсовом автобусе. Удобно, остановка у самого дома. Только очень-очень печально, тоскливо и грустно, и душу рвет песня «Океана Эльзы» из кабины водителя:
Твій голос
Знайде мене завжди.
Твій голос
Невидимі сліди...
«Он даже не предложил отвезти меня домой. Я ему не нужна. И ребенок ему не нужен», - думала она.
«Она не захотела со мной остаться, даже машину проигнорировала, села на автобус», - страдал он, - насильно мил не будешь!».
Степашка тарабанил про себя детский стишок:
- Мышонок подумал: - сова, пропала моя голова!
Цыпленок подумал: хорек. Он маму мою уволок!
И так они друг перед другом стоит и дрожат от испуга!
А Геля добавила:
- Дурачье вы, господа хорошие.
ОЖИДАНИЕ
Валентина Петровна почему-то не обрадовалась новости о беременности: «Без мужа рожать собралась? Позорище мое!»
Маруся видела только паническую озабоченность матери тем, что их двухкомнатная совмещенная хрущевка примет еще одного жильца, и спокойствие будет нарушено криком младенца по ночам, пеленками на кухне, изменением привычного распорядка.
Отношения между дочкой и мамой порой накалялись настолько, что хотелось уйти куда глаза глядят, но на съемную квартиру у Маруси денег не хватало. Старалась дома не мозолить глаза своим животом. Ездила на занятия постдипломного образования, после нархоза хотела добавить еще одну специальность - психолога, рассчитывала до родов осилить экстерном весь курс.
Группу посещали очень разные люди: учителя, неудавшиеся бизнесмены, истеричные женщины на грани суицида. Занятия проходили в виде тренингов - решали смешные задачки, играли в странные игры, изображали героев классических пьес. Такая система обучения очень забавляла бухгалтершу и по-другому расставляла акценты в ее жизни.
Через неделю Маруся легко определяла риски общения с матерью. Иногда все шло не так, как предсказывали педагоги. В особых случаях, когда она хотела положить свою жизнь на схемы поведения, все оказывалось не таким прямолинейным. Пока ей не ясно было - почему же Стилист так сдержанно встретил сообщение, которое она сделала с подиума. Сюрприз остался запредельным для его понимания.
Мать предложила сделать к появлению малыша косметический ремонт - хотя бы обои свежие поклеить. А дочке не хотелось менять старые, с оставшимися рисунками Юрика.
Маруся каждый вечер подрисовывала к хвостатой компании на стенах спальни новых персонажей, стараясь соблюдать их родословную. Потом на стене стали появляться небольшие сюжеты, рассказывающие о Марусиной жизни. На обоях выросла большая, криво заштрихованная морковка, остриём вверх, длинная фигура человека, держащего за руку Винни-Пуха, и маленький человек с головой смайлика.
Мать бросила взгляд на эти пещерные изображения и, уронив на пол трубку новых обоев, со смехом повалилась на кровать.
- Ты бы у соседского Никитки поучилась хрен рисовать. Он вон как ловко в подъезде изобразил, как дети делаются, поганец.
- Где ты видишь здесь хрен? Это Эйфелева башня! - обиделась Маруся.
- Ну конечно, это Париж. Вот тот дрыщ - Юрка-стилист, папенька нашего рабёночка, а этот толстопузик, которого он тянет за руку в кусты, - ты, моя дочь. Так что всё равно тема хрена здесь раскрыта как никогда!
«Какой яркий материал для обсуждения на психологических этюдах», - подумала Маруся.
РАБОТА
Матерый киношник Клавис Арно простоял в съемочном павильоне около часа, наблюдая, как Степан со Стилистом монтировали шарнирные декорации. Они громко обсуждали ошибки сложной конструкции и вдруг стали решительно разбирать его левую часть. Такелажники значительно осложняли им работу, потому что не могли понять «конструкторов», не знающих французского.