К вечеру мы доехали до нашего лагеря и мои мучения, наконец закончились. Меня радушно встретили мои коллеги, и за ужином я поведал им о своих дорожных приключениях, за что был награжден дружным хохотом и критическими замечаниями. Неожиданно в нашу столовую палатку явился мой водитель с ГАЗ-66 и знаками показал, что я понравился монашкам и они просили, чтобы я сопроводил их в церковь. Но я твердо усвоил предупреждение работника посольства и отказался. Мне выделили палатку, где я провел свою первую ночь в поле.
О полевом лагере.
Наша группа геологов состояла из шести советских специалистов, одного танзанийского геолога – представителя геологической службы страны, 60-80 полевых рабочих и местного обслуживающего персонала.
Необходимо отметить, что по указанию местных властей все рабочие имели право брать с собой в поле жен и детей, так что лагерь, в котором мы обитали, напоминал скорее огромный цыганский табор, в котором жизнь бурлила и днем и ночью в сопровождении песен, танцев и ударов в бубен.
В дальнейшем с тем, чтобы успеть нормально отдохнуть, перед маршрутом наши геологи перенесли свои палатки в джунгли подальше от шумного рабочего лагеря, а меня, как специалиста-переводчика, попросили установить свою палатку прямо в центре этого табора и проконтролировать поведение рабочих в ночное время, поскольку им также необходимо было отдохнуть перед выходом в маршрут на следующее утро. Но рабочие, после приема большого количества местной банановой водки вместе с женами и детьми устраивали такой бедлам, что мне об отдыхе и не мечталось.
Быль о черной мухе
Руководитель полевой партии подробно проинструктировал меня, как вести себя в джунглях в ходе маршрута. Меня снабдили комплектом с сывороткой против укуса змей, а также специальной мазью, которая отгоняла широко распространенных в этом районе мух це-це и черных мух, укусы которых могли вызвать сонную болезнь с летальным исходом и другие печальные последствия.
В начале о черной мухе. С детства я отличался неряшливостью и безразличием к одежде, которую носил, и это сказалось в ходе маршрута в джунглях, где не выдержав тропической жары и не взирая на предупреждение, я снял с себя верхнюю одежду и тут же подвергся болезненному укусу черной мухи. В первый день ничего не произошло. На вторые сутки вся моя спина покрылась волдырями. Когда по радио мой начальник партии связался с базой в Мпанде и сообщил об этом заболевании, врач определил, что это фурункулез и посоветовал отправить меня на лечение на базу. Я этому был очень рад, поскольку на базе жили моя жена и сын. После осмотра на базе наш врач назначил мне пенициллиновые уколы и сообщил, что трогать эти фурункулы не рекомендуется до их окончательного созревания. Фурункулы тем временем стали странно «оживать», вызывая во мне неописуемое чувство щекотки. Я не мог спокойно пройтись по базе без хихиканья и кривляния, что вызывало небывалый интерес у женщин, детей и работников базы. В конце концов, я потребовал у врача срезать с моей спины фурункулы, вызывающие наибольшую щекотку. У медпункта, где проходила эта операция, собралась целая толпа любопытных детей и женщин, чтобы посмотреть, как врач будет срезать мои фурункулы. Все вскрикнули в ужасе, когда увидели как из под скальпеля врача из головки фурункула стал выползать живой червь. Больше всех удивился сам врач, который видимо был незнаком с тропическими болезнями и не знал, что пенициллин резко сокращает срок инкубационного периода черной мухи и что мухи откладывают свои яйца на коже крупных зверей и иногда человека, которым, к сожалению, оказался я. От отчаяния я решил съездить к местному шаману в джунгли. Шаман осмотрел мою спину, усадил меня в круг окруженный камнями, и затем сам, украшенный шаманскими атрибутами, стал прыгать вокруг меня, что-то приговаривая и незаметно касаясь кончиками своих пальцев моей спины. Я понял, что никакого колдовства не было и на кончиках его пальцев была мазь, приготовленная из местных трав. Так повторялось три дня. На третий день моя спина стала чистой и глянцевой и я смог вернуться на работу к себе в лагерь.