– Вадимка, ну поиграй с Радочкой. Может ты расскажешь потом папе и…
Я не хотел играть, но доску уже принесли. Родственники расположились вокруг и я прекрасно знал, кому отдадут предпочтение. Отец крепко вбил мне в голову, что Ботвинника, Таля или Каспарова из меня никогда не выйдет. Но опозориться, проиграв семилетнему ребёнку, не хотелось. От страха я ушёл в глухую оборону, рассчитывая продержаться как можно дольше, чтобы никто не застыдил за мат в три хода. Я даже не сразу понял, что победил. Рада сама попалась в детскую ловушку. Кто-то заметил, что поставлен мат, все начали возмущаться, но убедившись, вынуждены были признать меня победителем. От напряжения я заржал как лошадь. Рада расплакалась и в истерике укусила мать.
***
Я снова посмотрел на доску. Положение было аховым. Рада снимала мои фигуры словно колорадских жуков с картошки.
– Как можно совершать такие нелепые ошибки? Я ещё никогда не встречала таких посредственных игроков.
Я улыбнулся.
– Это верно. А помнишь, как я обыграл тебя в детстве.
Рада снова покраснела. Нос задёргался, словно она почуяла какой-то отвратительный запах. Сначала мне показалось, что Рада подмигивает, но упав на пол, она начала кататься по комнате, кричать и царапать щёки. Когда Рада стала биться головой об пол, я схватил её и что есть мочи прижал к себе. Рада стала извиваться словно червяк и даже умудрилась цапнуть меня за щёку. Связав её кофтами и полотенцами, я вызвал «скорую». Рада ворчала и скулила с кляпом во рту. Я гладил её по голове, но это сильно её раздражало. Уйти? Если с Радой что-то случится – я стану первым подозреваемым. Убил. И не просто убил, а изнасиловал перед смертью. Это установит первая же экспертиза.
Врачи Раду знали и были тут не впервые. К ней всегда отправляли знакомую бригаду. Санитар, рассказывая мне об этом, достал лекарства из прикроватной тумбочки. Толстая врачиха, пощёлкав по шприцу, опустилась перед Радой на колени.
– Радочка, деточка. Успокойся, всё хорошо.
Раде вкололи седативное и аккуратно освободили из пут.
– Ей повезло, что вы здесь. Мы давно хотим определить её в стационар. Но нет достаточных оснований. Бюрократия, какие ещё нужны основания, если в семье – два суицида.
– Кто?
– Мать и сын.
– А отец?
– Умер давно. И бабка умерла. Радка одна теперь – в четырёх комнатах.
Когда врачи ушли, Рада ещё долго стучала зубами, словно её знобило. От чая отказалась, попросив принести рыбу. Поев уснула, а проснувшись разделась и шатаясь направилась в ванную. Испугавшись, что она грохнется на кафельный пол, я пошёл с ней. Рада сидела на корточках, поливая себя из душа. По щекам текла тушь. После душа Рада съела два огромных леща и запустила шахматы на компьютере. Я залюбовался манерой её игры. Я часто наблюдал за виртуозами онлайн. Рада играла намного лучше. Глянув на рейтинг, я невольно ойкнул от удивления. Играла она только с гроссмейстерами. Были тут и призовые партии. По моим скромным подсчётам ей удавалось «поднимать» не менее полутора тысяч долларов в день. Наигравшись, она предложила сыграть и мне. Я знал, что это бесполезно, но сел за доску, чтобы не злить Раду. Не знаю, что с ней случилось. Может быть поддавалась. Но проиграв, прорыдала до вечера. Привезли еду из ресторана. Мы поужинали. Рада, схватив воблу, потащила меня к доске.
– Сыграем ещё?
– А ты не будешь злиться?
***
Я остался с Радой. В шахматы друг с другом больше не играем. Раде сейчас вообще нельзя нервничать. По вечерам гуляем в парке. По дороге домой обязательно покупаем свежие фрукты.
[1] Chess.com - шахматная социальная сеть
Конец