- Я ещё не дописала этот стих, но он – один из самых лучших.
- Это просто чудесно. Никогда не понимал, как поэты пишут свои стихи?
- Также, как художники рисуют свои картины:
Глубокой ночью снизоходит озаренье
И вот в руках уж ручка и листок
И пишутся стихи до помраченья
Пока не гаснет вдохновенья огонёк.
- Прекрасно.
И вдруг в моей душе возникло чувство, странное чувство, которое я раньше никогда не испытывал, похожее на то, когда находишь под диваном последний недостающий элемент почти собранного пазла, который ты уже не надеялся собрать. Правда это чувство было больше, грандиознее. На много больше, в сотню раз грандиознее.
Я попросил у Лены расположить «Три факела» на завтрашней выставке в картинной галерее. Она ответила, что это моя картина, и я имею право располагать её на любых выставках.
Уже на следующий день я стоял и смотрел, как толпа критиков подходит к моему творению. Я уже начал думать, что всё пойдёт по старому сценарию: пришли, посмотрели, оскорбили, пошли дальше. Проверенная, рабочая схема. Но в этот раз всё оказалось совсем иначе. С минуту критики молча смотрели на мою картину. Я увидел в их глазах вопрос: «А что в таких случаях вообще говорят?».
Один из этой группы, тот, что был в самом дорогом костюме и в монокле, подошёл ко мне. Его зелёные глаза толи с любопытством, толи с жаждой битвы смотрели на меня в упор. Особенно строгим казался глаз, смотрящий через стекло монокля.
- Здравствуйте, меня зовут Семён Геннадьевич, я официальный представитель Коллегии образования и культуры по области. Вот моя визитка. На ней адрес и номер телефона. Приходите ко мне завтра в два часа.
После этой фразы человек в монокле удалился, оставив меня в недоумении.
Как же всё у этих людей с должностями всё просто. Здравствуйте, вот визитка, вот адрес, завтра в два. И удалился. И ведь не поспоришь с таким.
На следующий день я сделал всё так, как мне сказал Семён Геннадьевич. Секретарша сказала мне, что я могу заходить, что я, собственно, и сделал.
Роскошный кабинет был украшен различными кубками, медалями, грамотами и дипломами. Вчитываться в них я не стал, но знал, что там будет что-то вроде «Благодарственное письмо Семёну Геннадьевичу за большой вклад в развитие чего-то там, помочи в проведении какого-то чего-то и за творческий вклад во что-то высокое, нравственное и красивое. Большая шишка: дата, подпись». В остальном, в кабинете царила исключительная строгость и минимализм. Сочетание кофейного и бежевого цветов рождало ощущение деловитости и официальной холодности. На коричневом кожаном стуле с высокой спинкой сидел хозяин или лучше сказать повелитель этого кабинета. Его золотой монокль осматривал какие-то важные бумаги, когда я вошёл. Услышав звук открывающейся двери, Семён Геннадьевич обратил на меня внимание.
- А, Константин, - он взглянул на часы, - Ровно два часа. Пунктуальность – отличное качество для делового человека. Присаживайтесь.
Я присел на кресло, похожее на то, на котором сидел человек с моноклем, только с меньшей спинкой.
- Знаете, Константин, - продолжал Семён Геннадьевич, - у вас есть огромный талант. Вы действительно гениальный художник.
- Спасибо, - сдержанно ответил я, ожидая подвоха, который слышался в голосе должностного лица.
- Но в вашем искусстве, - продолжал он, не замечая моего ответа, - есть один существенный недостаток: оно слишком правдиво.
- Разве это недостаток?
- Для современного общества это гигантский недостаток! Если вы откажетесь от этой невероятной искренности, то вы сможете стать, пожалуй, самым известным художником, ваши картины будут известны всем и каждому. Ваше имя впишут в школьную программу. Вас признают одним из величайших художников нашего десятилетия, а, может быть, и века! Известность вам обеспечена.
- Если для того, чтобы стать известным нужно перестать отстаивать правду, то я не хочу быть известным. До свидания, – я встал и уж было хотел уйти, но вдруг услышал это:
- Эта девушка на твоей картине. Она ведь реальная, так? Нереальных людей не рисуют с такой проработкой. И судя по тому, как нарисована эта картина, ты любишь её больше жизни. Сколько ты получаешь за свои картины? Я отвечу: одни гроши! Тебе и на жизнь еле-еле хватает, а отношения – это очень дорогое удовольствие. Кино, рестораны, подарки, цветы. Это всё далеко не дёшево. А дальше будет только дороже. Потом свадьба: в наши времена это капиталовложение обходится дороже, чем обеспечение работы ядерного реактора. А когда появится ребёнок? Как ты будешь содержать семью на те копейки, которые ты получаешь сейчас? Чем тебе поможет твоя правда?