На моих глазах появились слёзы от того, что он сказал. Я не знаю почему, но я чувствовала, что это были слова моего отца! Именно так он говорил в моём воображении! Я ничего не могла с собой поделать.
Больших сил мне стоило успокоиться, восстановить макияж и снова выйти на сцену.
Только люди услышали мои шаги, они сразу же начали рукоплескать. Я чувствовала, что они заждались меня. Своими аплодисментами они как бы говорили: "Наконец-то ты вернулась, мы уже заждались!".
Как только все перестали хлопать я, собравшись с силами, заговорила:
- Вот и подошёл к концу этот прекрасный концерт! Мне было очень приятно слышать и видеть вас, надеюсь, и вам было приятно слышать и видеть меня, - после этого раздались ещё более громкие овации, - Сегодня я хочу рассказать вам и всей стране два своих секрета. Во-первых, Софи - мой сценический псевдоним. И, нет, меня зовут не Софья. Моё настоящее имя: Алиса. Впредь я буду выступать именно как Алиса. Ну, и самое главное и непростое для меня, - аккуратным движением руки я сняла линзы, открыв для всех свою гетерохромию: свои серый и голубой глаза. Телевизионные экраны демонстрировали моё лицо крупным планом, чтобы все могли увидеть то, что я хотела показать.
Абсолютно все без исключения люди в зале были в шоке. Стояла гробовая тишина. Я снова почувствовала, как слёзы выступили на моих глазах. Я не могла вынести такого ужаса! Я закрыла лицо руками, чтобы никто больше не видел мои уродливые глаза. Но вдруг я услышала голоса. Кто-то один, потом второй и третий начали скандировать "А-ли-са, А-ли-са, А-ли-са!". Через полминуты, весь зал повторял одобрительное "А-ли-са, А-ли-са, А-ли-са!".
По всему моему телу растеклось тепло, которого я раньше никогда не испытывала! Они не просто принимали какую-то гомохромную Софи, они принимали гетерохромную Алису! Они принимали истинную меня!!! Это невообразимое чувство! Я продолжала плакать, но впервые за всё время это были слёзы счастья!
"Эвакуировать" Алису помог Родион. Оказалось, что у него есть мотоцикл, на котором можно было легко довезти нашу "преступную звезду". Я же сумел этим вечером добраться до дома пешком.
Там меня ждали, пожалуй, последние свободные четыре члена сопротивления в этом городе.
На следующий день прямым эфиром передавали очередное обращение президента к народу. Глава государства докладывал об успехах в расследовании дела о пожоге трёх "невероятно ценных для страны зданий". И как только речь зашла о здании Коллегии образования и культуры, я прозрел! Вот он, последний элемент головоломки, который я так долго искал!
- Ну конечно же! – вскрикнул я.
Все домочадцы посмотрели на меня с вопросом.
- Макс, ты говорил, что смог эвакуировать Систему.
- Ну, да.
- Она в рабочем состоянии?
- Обижаешь.
- Ты сможешь вывести моё изображение в эфир? Так, чтобы меня слышали и видели все зрители и президент.
- Могу. Если помнишь, я проворачивал подобное в прошлом: запускал в эфир трёхсекундное изображение трёх факелов в эфир. Информационная безопасность нашего государства хромает. Тебя я смогу вывести в эфир лишь на непродолжительный срок, иначе наше местоположение легко определят.
- Сколько?
- 30 секунд – предел.
За пару минут мы приготовили всё для этой аферы.
- Итак, Костя, - затараторил Макс, - ты в эфире через три, два, один…
- Здравствуйте, президент. Я руководитель организации "Три факела". У меня есть к Вам предложение. Я лично сдамся властям после того, как Вы подпишете указ о незаконности всех прежних и будущих положениях в договорах о том, что человек обязан придерживаться стереотипа цвета глаз и отстаивать его. Также я требую отпустить всех заключённых по делу о "Трёх факелах", так как я единственный обвиняемый. Пусть моё дело слушается гласно на Главной площади страны судьями Верховного суда и присяжными, отобранными непосредственно на судебном заседании.
Ровно 30 секунд. После этого на всех экранах страны снова появился президент. Его лицо выражало озабоченность.
- Я согласен на это предложение, - громогласно провозгласил он после недолгого перерыва.