На наш взгляд, наиболее правильным решением при борьбе с диссидентами при стереотипном стиле управления является отказ от карательных методов. Ведение открытой войны с диссидентами может создать у простого населения сомнения в правильности стереотипа, что, безусловно, даст значительную фору инакомыслящим. Вместо войны должна осуществляться «борьба с безграмотностью», а применение репрессий к диссидентам должно осуществляться только при совершении ими преступлений.
При этом допустимым является дополнение стереотипа как ответ на активные действия диссидентов. При этом данное дополнение должно создавать инакомыслящим серьёзные препятствия к осуществлению их деятельности…
Заключение
В заключении хотелось бы отметить, что наилучшей профилактикой стереотипного политического режима в обществе может служить только активное развитие честной науки и образования, усиленное просвещение, а также саморазвитие каждого отдельного человека. Хочу ещё раз напомнить, что эта книга создана именно для простых людей, да бы они смогли увидеть, когда государство начинает навязывать им тот или иной стереотип поведения, и предотвратить закрепление этого стереотипа.
Неодобрительный рокот начал возрастать в толпе с каждым прочтённых судьёй предложением. На середине книги ему даже пришлось практически кричать, чтобы успокоить людей. После этого недовольство толпы всё же слышалось, однако оно не заглушало речь судьи. Я следил за меняющимися выражениями лиц судей, обвинителя, присяжных и всех остальных присутствующих. Я улыбался. Однако улыбка моя была единственной на этой площади. Когда судья закончил, резко наступила. Казалось, что все даже пошевелиться боялись, чтобы не навлечь на себя созданием звуков какой-нибудь беды. Через полминуты беду на себя решился взять президент.
- Ваша честь, я считаю, что по данному делу данная книга не может являться доказательством. Во-первых, она не имеет никакого отношения к нашему делу. Во-вторых, она написана более 50 лет назад, так что идеи, в ней высказанные не имеют ничего общего с…
- Господин государственный обвинитель, - перебил его председательствующий, - а откуда вам известно, что данная книга написана 50 лет назад? Я не называл дату публикации.
Президент попытался что-то сказать, но его голос утонул в рёве толпы. Неодобрение её превратилось в ярость. В какой-то момент я подумал, что сейчас эти люди набросятся на моего обвинителя, и их не сможет остановить даже взвод полицейских.
- ТИХО! – прокричал судья так громко, что это услышали абсолютно. Я удивился тому, как такой старый человек вообще способен на такой громкий крик. Но этот крик не дался ему так легко, как я подумал сначала, что доказало то, как он начал кашлять после того, как толпа успокоилась. Приступ кашля был долгим и сильным, но судья каким-то образом смог его остановить. Я до сих пор думаю, что дальнейшая тишина со стороны толпы была вызвана именно этим кашлем. Никто не хотел, чтобы этот старый человек, выполняющий свою работу, надрывал свои голосовые связки, успокаивая тех, кто хочет просто возмутиться вслух.
Судья продолжил судебное разбирательство. В прочем, оно было не таким уж долгим. Доказательств у меня больше не было, так что после небольшого обмена фразами между судом, мной и президентом мы перешли к судебным прениям.
Первым говорил, конечно же, президент. Его речь была хорошо отрепетирована, но я сразу же заметил микроскопическое дрожание голоса моего оппонента. Я уверен, заметила это и толпа. Толпа очень хорошо чувствует изменение эмоционального состояния человека.
Обвинитель говорил об абсолютной доказанности моей вины, о том, что "Три факела" опасны для общества, и, конечно же, о том, что представленная мною книга, ничего не стоит в доказательственном плане. Говорил он очень долго. Свою речь он закончил словами:
- Я уверен, что вы, господа присяжные заседатели, примите единственное возможное правильное решение: наказать преступника.
Мне дали слово.
- Я не хочу, чтобы вы подумали, что моя цель – спасти себя от тюрьмы. Мне, честно говоря, не так уж и важно буду ли я в заключении или нет. Я пришёл сюда с целью принести в ваши умы свет. И я надеюсь, что мне это удалось. Независимо от того, наденут ли на меня оковы физические или нет, я не расстроюсь, ведь я сделал всё, чтобы снять с вас оковы интеллектуальные. Мой разум свободен от стереотипа, а значит и я останусь свободны, где бы я не был. А вы?