И после этих слов я впервые с начала судебного заседания сел.
Присяжные удалились в совещательную комнату, также специально оборудованную на площади, как и всё остальное. Совещались они примерно 20 минут, после чего объявили свой вердикт: невиновен.
Стоп!
Я давно не применял этот метод, но именно сейчас он полезен как никогда. И что за эмоции мы видим? Радость, удивление, шок, страх, презрение и многое другое. Я думаю, вы и сами без труда определите на чьём лице какую эмоцию я увидел.
Меня тут же выпустили из клетки.
Но это было ещё не всё. Суд мог не согласиться с присяжными. Мог сделать что угодно, ведь условия были настолько экстремальными и неординарными, что можно было ожидать чего угодно.
Из книги "Правосудие и правонравие: Воспоминания бывшего Председателя Верховного суда", глава 12 "Дело Трёх факелов":
"Я не имею права разглашать, что было в совещательной комнате, но могу описать, что было у меня на душе, пока я шёл в неё. Безусловно, такого сложного решения я никогда не принимал в своей жизни. С одной стороны был закон, с другой – совесть. Впервые эти две детерминанты моего поведения разошлись во мнениях. И от этого я испугался. Ведь закон и совесть должны идти рядом друг с другом рука под руку.
Отягощалось моё положение ещё и шутовством этого процесса. Президент в роли прокурора, обвиняемый без адвоката, огромное количество слушателей… Мои представления о разделении властей и конституционности решались на глазах. Зачем я на это согласился? И ведь теперь нужно было как-то выкручиваться из всего этого. Принимать такое решение, которое… Я даже не могу подобрать ему характеристику. Единственное правильное?.."
Судьи совещались на много дольше. Около часа. Все находились в напряжении.
И вот они вышли. Председательствующий зачитал приговор.
Суть он имел туже, что и вердикт: невиновен. Но вопреки ожиданию всех, одним этим суд не ограничился. После приговора суд объявил и постановление.
- Возбудить производство по отрешению действующего Президента от должности в связи с потерей народного доверия.
И тогда толпа закричала по-настоящему. Это был крик радостного согласия.
Президент стал бледен. На его лице был настоящий ужас, будто бы он увидел пред собой лик смерти. Это лицо испугало меня самого. Не может человек так сильно испугаться потере своей должности.
Дальнейшее происходящее на площади я помню смутно, отрывками. Помню, как полиция пыталась успокоить толпу. Помню, как эта толпа носила меня на руках. Помню поцелуй Лены. Помню флаг с изображением трёх факелов. Или, быть может что-то из этого я сам придумал. Не знаю.
Что ж, в дальнейшем всё было достаточно сумбурно и стремительно. Я не вижу смысла описывать каждый день "революции разума", как её назвали потом. Я же больше люблю называть это время просто Переходом. Перечислю все основные события этого этапа истории.
Президент был отрешён от должности решением Верховного суда после произведённого расследования. Хотя, если по правде говоря, сам он об этом решении не узнал. Его тело с пулей в голове нашли в том самом особняке, в который он меня приглашал на разговор. Перед ним лежала написанная им записка. Содержание её было похоже на описание какой-то бредовой идеи пациентом психиатрической больницы. Самое разборчивое предложение было таким: "Я всё испортил, испортил моё наследство, разрушил империю, нет мне прощения, и не может быть никогда". Подписался бывший глава государства как "Голубоглазый".
Этим же актом Верховный суд возложил на "Три факела" обязанность до избрания новых законодательных органов и президента руководить государством. И это были самые тяжёлые 3 месяца моей жизни. Всё, что описано выше, было самым волнительным, но самым тяжёлым – то, о котором речь пойдёт сейчас. Мне пришлось организовать группу юристов, целью которых стало изменение всех стереотипированных элементов нашего законодательства. С моей подачи в Конституцию были внесены поправки, согласно которым никакая власть не может строиться на стереотипах или сеять их. Организация выборов также была на мне, хотя и не полностью.