Вдруг туман рассеялся, и я оказался на выставке в картинной галерее. Передо мной висела моя новая картина. Вокруг ходили люди и любовались другими глупыми и малосодержательными картинами. В моих руках был нож.
- Совсем не стоило, - прошептал я, - Я неправильно ответил вам, Семён Геннадьевич, - продолжал я шептать картине, - Правда поможет мне сохранить себя.
После чего я выкрикнул: «Я не хочу быть известным!»
Я стал со злостью резать своё творение на куски. Закончил я только тогда, когда охранники вырвали у меня из руки кухонный нож и, можно сказать, «обезвредили» меня. В то время картина уже превратилась в конфетти. И снова туман ослепил меня.
Очнулся я только в отделении полиции, за решёткой. Только сейчас я начал мыслить адекватно, хотя голову пронзала лёгкая ноющая боль.
И тут на горизонте появился Семён Геннадьевич.
- Пришли по мою душу? – спросил я, заглушая вибрирующую боль.
- Да, но теперь я стою под совершенно другим знаменем.
- Не понимаю.
- Это долгая и очень запутанная история, - Семён Геннадьевич убрал монокль в карман, и вместо серого глаза, я увидел голубой, - На твоём лице я вижу стопроцентное удивление. Многовато в последнее время в твоей жизни стало людей с гетерохромией, не правда ли?
Я глядел на него с открытым ртом и выпученными глазами.
- Либо я сошёл с ума, либо сейчас я услышу рассказ, который заставит меня испытать ещё одно «стопроцентное удивление».
- И возможно даже не одно. Что ж, сейчас ты услышишь историю двадцатилетней давности. Историю, о которой я давно пытаюсь забыть. Двадцать лет назад я был таким же, как и ты. Активным, творческим, имеющим свою, неповторимую точку зрения, борющимся, против стереотипов. Я увлекался всем. Стихи, проза, картины, музыка – всеми способами я выражал своё недовольство этим глупым заблуждением о цвете глаз, но тщетно. Общество не одобряло моих выходок, которые порой выходили за рамки законности. Даже твоя выходка с порванной картиной покажется мелкой шалостью по сравнению с тем, что периодически творил я. Хотя, признаюсь, жалеть мне о таких выходках не приходится. Со временем мне всё больше и больше надоедало снова и снова проживать неудачи, терпеть позор и безденежье, а порой и арест. И вот в один роковой день я решил снять с себя тягость истины. Я похоронил прежнего себя и занялся тем, против чего я так активно выступал. Это продолжалось долгих 20 лет, пока я не увидел твою картину «Три факела». В этот момент в моей душе произошло жуткое изменение: прежний Я начал выбираться из гроба, в который новый Я его заточил. Нет ничего хуже тени прошлого, закрывающей привычный механический свет от лампочки заблуждения. Я испугался. Испугался того, что прежний спокойный образ жизни сломается и прежние страдания обрушатся на меня, как лавина. Ты не представляешь, как я радовался тому, что ты поддался искушению денег. Это позволило мне внушить себе, что все эти годы я поступал правильно. Заблуждаться лучше, чем чувствовать, что ты не прав, сам понимаешь. Но когда я увидел то, что осталось от твоей последней картины, новый Я был уничтожен, как и это полотнище. И теперь, когда я смотрю на мир серо-голубой парой глаз, я хочу сказать тебе: Спасибо. Спасибо за то, что открыл мне глаза на то, кем я был все эти 20 лет на самом деле. Это больно: осознавать, что ты делал ужасные вещи 20 лет, но это праведное осознание.
Наступило молчание. Я обдумывал весь этот насыщенный рассказ.
- Почему? – неожиданно спросил я.
- Что почему?
- Почему они до сих пор верят в то, что от цвета глаз зависят темперамент, ум и даже судьба?
- Этим адским механизмом движет обычная человеческая потребность в понимании. Люди хотят знать вещи, с которыми они имеют дела каждый день, в особенности это относится к окружающим нас людям. Всем людям без исключения хочется понимать других людей. Знать их истинные мотивы, чувства, эмоции, личностные особенности. Но дилемма состоит в том, что на это понимание требуется слишком много сил. Ведь каждый человек – личность. Понимание каждого заняло бы слишком много времени и, что главное, умственных сил. Признание индивидуальности каждого человека – очень сложный процесс. А ведь, кроме этого, у людей есть много других забот, таких как работа и уплата налогов. И для того, чтобы не забивать голову сложными размышлениями о других людях, было придумано заблуждение, называемое стереотипизацией. Согласись, взглянуть на цвет глаз человека и вспомнить стереотип легче, чем пытаться понять психотип каждого окружающего. Люди всегда хотели, чтобы мир был разделён на доброе и злое, на чёрное и белое. Но сколько бы не потерпела вселенная делений на чёрное и на белое, найдётся хотя бы один, не принадлежащий ни к тем, ни к другим. И этот «серый» заставляет людей думать, от чего те приходят в сильнейшее замешательство. И здесь есть два пути, по которым человек может пойти человек: путь большинства и путь меньшинства. Первый заключается в игнорировании «серого» человека, вытеснении его из своего микрокосма. А второй – в отказе от деления на чёрное и на белое.