— Зато теперь не скучно будет. Ты знаешь, ты мне сразу понравилась, как только тебя увидела, есть в тебе что-то такое манящее, таинственное. И тату, и пирсинг, и волосы — мне всё нравится.
Я смущённо отвела взгляд. Я не слепая, вижу, что красивая и привлекательная, но это никогда не радовало. Я могла наряжаться, краситься, но это не давало такого удовлетворения, что обычно испытывают девчонки, осознавая, что привлекательны и в состоянии удержать мужской взгляд.
Свои первые изменения я потерпела ещё в девятом классе, когда сделала пару лишних проколов на ушах и предпочла надевать большей частью чёрную одежду. Затем набила татуировку дракона на левую руку, а на правую японские иероглифы — мудрость, сила, спокойствие, через несколько лет к ним ещё присоединилось одиночество. Этот иероглиф я особенно любила. А гот назад завершением экспериментов над внешностью стали синие пряди в длинных чёрных волосах.
Что сказать, у меня с детства была смазливая мордашка и восточная красота. В детстве из-за частого загара была смуглой, но с возрастом на улицу почти перестала выходить, поэтому теперь похожа на бледную поганку.
Пока размышляла, не заметила, как Люба положила голову мне на колено и уснула крепкими сном. А у неё под боком устроилась Адель. Бедная девочка так и осталась в нижнем белье: то ли никто не хочет с ней делиться лишним тряпьём, то ли она сама не хочет облачаться в чужую одежд. Да это и не важно, в конце концов.
Широко зевнула, после чего убрала голову Любы с колена и сама, подобно Адель, устроилась рядом с ней. Всё же она необыкновенный человек, раз даже такая нелюдимая дикарка, как я, ощущает спокойствие за её надёжной спиной.
Зевнула ещё раз, а после крепко заснула.
Проснулась со всеми. Вот так раз, и всё начали просыпаться, словно по щелчку. Сон как рукой сняло.
Достала телефон и посмотрела на экран — мы проспали десять, мать его, десять часов! Тут же выключила устройство, беспокоясь за зарядку. Осталось меньше половины.
Ой не с проста мы так резко отключились — всплыла вполне логичная мысль.
Спустя полчаса женщины снова собрались в группы, кое-как привели себя в порядок. Были и те, кто даже в такой ситуации не изменил себе в привычках, поэтому некоторых можно было застать за зарядкой или утренним туалетом. Больше всего взбесила девушка лет двадцати в двух метрах от меня. Она старательно намазывали тональным кремом синяки под глазами и красные пятна от прыщей на щеках. Будто кому-то есть дело до её внешностьи.
Всё же опасения не напрасны оказались — триста двадцать три девушки пропали. Вот пропали и всё тут. Даже малейшего следа не осталось, ни намека. Словно в воздухе растворились.
Вот тут-то и началась настоящая паника. Основная масса рыдала, но были и другие случаи. Несколько драк и два самоубийства, которые ощутимо ослабили и без того хрупкое спокойствие. Нет, никто не жалел девушек, даже наоборот, порадовались их смелости. Уверенна, каждая из нас в этот момент думает о смерти, но не каждая может решится на такое.
Через несколько часов распространилась информация, что среди нас есть военнослужащая, в руках которой находится кольт с полным магазином сорок пятого калибра. Якобы она даже предложила свои услуги по быстрой смерти, однако никто не спешил воспользоваться «помощью».
— Лиска, держись рядом. Девки совсем с ума сошли. Такие слухи идут, ууу... прям сдохнуть хочется, — Люба закатила глаза, изображая удушье. — И сообщение это странное. Правда, я ничего не поняла, не до этого было, а теперь жалею.
— А зря, там было много информации.
— Какой информации?! — оживилась она.
— Ну, начнём с того, что, по их словам, наша планета и всё население земли в полной безопасности, по крайней мере, на следующие сто лет. Но самое главное — теперь мы знаем нашу судьбу. — Услышав это, Люба мелко задрожала и схватилась за мой рукав. А я тем временем достала из кармана блокнот и невозмутимо прочла ей: — «Подарок сильным Шагасам, завоевателям Маржадаса и Велтхакра; обязаны пройти становление».
— И что это значит?
— Сама думай, что это значит, — вдруг разлилась на неё.
Пнула со злости в упругую ягодицу ни в чём не повинную незнакомку в хиджабе, что проявила неосторожность лечь прямо у моих ног. И отошла на несколько метров от растерянно смотрящей Любки.
Уселась по-турецки, достала сигарету — благо уцелели — чиркнула зажигалкой и глубоко затянулась.