Порывшись в просторном чулане на первом этаже, Тим быстро обнаружил необходимые принадлежности для уборки, и уже было собрался возвращаться в кабинет, как вдруг его внимание привлек запыленный штабель картонных коробок, задвинутый в самый темный угол помещения. Одна из коробок, на которую были нагромождены все остальные, треснула по краю, и оттуда высовывались целые пачки фотографий.
Осторожно расширив щель, Тим вытащил первую стопку, нетерпеливо сорвал перетягивающую ее резинку и начал перебирать снимки, на которых были изображены различные группы людей на фоне импозантных дворцов либо роскошных внутренних интерьеров. Некоторые из мужчин были облачены в военную форму, другие были в штатском — а элегантно одетые дамы блистали богатыми украшениями.
Неужели это члены королевской семьи? Тиму показалось, что некоторые из этих людей были весьма похожи на тех родственников Лесаны, что были изображены на развешанных в соседней комнате парадных портретах.
Он судорожно вглядывался в лица девушек, пытаясь распознать на фотографиях свою спутницу, но никого, даже отдаленно похожего на Лесану, не обнаружил. Может быть, эти фото совсем старые, и она на них еще девочка? Смахивая с лица надоедливую паутину, он принялся пристально разглядывать каждое детское лицо, пытаясь найти сходство с тем портретом, что висел у Лесаны в спальне — безрезультатно.
Быть может, все эти фотографии вообще не имели никакого отношения к царствующему дому Цедонии? А изображенные на них люди принадлежали к правящей элите какой-нибудь другой страны, ведь Лесана упоминала о том, что государств на ее континенте — целых двенадцать?
Перебрав почти всю пачку, Тим, наконец, наткнулся на групповой портрет, не оставляющий никаких сомнений в том, что на нем была запечатлена королевская семья. Судя по всему, фото это было сделано в тронном зале: служившая фоном стена была украшена огромным щитом, изображавшим ворона — угольно-черного на фиолетовом поле. Тот самый ворон, родовой герб правящей династии Цедонии, что украшал борт катера, рюкзак и куртку Лесаны. Щит обрамляли две витые колонны темного мрамора, подпирающие высокий куполообразный потолок.
В центре фотографии стоял, положив руку на эфес сабли, массивный темноволосый мужчина в фиолетовом военном мундире с золотыми эполетами и целым рядом разноцветных орденов на груди. Его скуластое, угловатое, словно бы высеченное из камня лицо с крупным ястребиным носом обрамляла широкая округлая борода. Взгляд у мужчины был пронзительный и недобрый, а на голове красовалась корона с высокими зубцами, каждый из которых был увенчан винно-красным драгоценным камнем.
По правую руку от короля стояла пухлая женщина в богато изукрашенным драгоценностями лиловом платье, широкими волнами ниспадающим на пол. Крупный желтый кристалл, обрамленный в золотую оправу в виде лучистого солнца, спускался на серебряной цепочке в довольно-таки откровенное декольте. Витиеватую, уложенную башенкой прическу венчала корона — точно такая же, что и у мужчины, но значительно меньше размером. Толстые, похожие на жирных белых червей пальцы были буквально усеяны крупными перстнями. Женщина смотрела в объектив устало-недовольным взглядом, ее сочно накрашенные алым губы были сжаты в тонкую полоску.
Обоим — королю и его супруге — можно было дать примерно по тридцать пять-сорок лет.
Тим перевел взгляд на девочку, стоящую справа от королевы — она была одновременно похожа и непохожа на детский потрет Лесаны. На фотографии принцесса выглядела старше, это была уже скорее девушка-подросток примерно четырнадцати лет. Он вгляделся повнимательнее, вызывая в памяти образ Лесаны-девочки и сравнивая черты лица: волосы у принцессы были темные и длинные, глаза большие и фиолетовые, даже аметистовая диадемка выглядела точно такой же, что и на картине. И все-таки что-то в ее лице неуловимо, но разительно отличалось от изображенного на портрете ребенка.
Та Лесана, которую он знал, была похожа на свой детский портрет и совершенно непохожа на эту фотографию. Тим покрутил снимок и так, и этак, пытаясь разглядеть лицо девушки с разных углов и расстояний — но ощущение того, что он смотрит на совсем другого человека, только усилилось.