Девушка смолоду умела обращаться с животными, а с лошадьми и подавно — она обожала этих статных и гордых созданий. Осторожно, но решительно приблизившись, она успокоила жеребца, погладив его по холке и пошептав на ухо ласковые слова.
Потом ловко вскочила в седло и уверенно пустила коня рысью, ориентируясь на рубиновую луну. Что-то подсказывало Диверсантке, что выбранное ей направление было верным.
Глава 14. Охотник. Серая Территория
Сознание вернулось к нему, мощным рывком выхватив из черных волн небытия. Джад с трудом разлепил веки, еще не вполне понимая, где находится: в голове гудело, все тело было словно налито свинцом. Охотник попытался потереть пульсирующий болью висок — и с ужасом понял, что руки ему больше не повинуются.
Накатившая в первый момент волна паники быстро сменилась удивлением: пошевелив пальцами и попробовав подвигать конечностями, он вдруг осознал, что лежит в своей каморке, крепко привязанный к воняющей клопами кушетке. Руки, ноги и туловище Джада были опутаны грубыми веревками, которые почти не давали ему двигаться — Охотник мог разве что поворачивать и слегка приподнимать голову. Он с силой подергал путы, но не сумел ослабить их ни на дюйм.
Что здесь происходит, почему его привязали? Джад постарался припомнить события прошлой ночи: кромешная темнота, потом эти отвратительные уродцы, ползающие по телам людей… А затем — ничто, пустота, обморок.
Он закашлялся, прочищая пересохшее горло, и хрипло позвал:
— Эй, есть здесь кто-нибудь? Да'ан?
Щелястая дверь сразу же отворилась, как будто бы стоящие за ней люди только того и ждали. В комнату вошли трое в серебристых комбинезонах, еще двое остались стоять у притолоки: помещение оказалось слишком тесным для такого количества людей.
Джаду показалось, что в полутемной каморке сразу же стало значительно светлее: каждый из вошедших сжимал в руке свой проводник Силы, пылающий ярким белым пламенем. Лицо Да’ана, покручивавшего свои четки, было необычно суровым; его брат смотрел на Охотника с неприкрытой ненавистью в глазах. Усевшись на жалобно скрипнувший табурет, Ма'ан положил свой браслет на колченогий столик и вытащил из кармана какой-то пакет. Третий человечек, широкоплечий и крепко сложенный, обошел кушетку с другой стороны и встал в изголовье, поигрывая сияющим амулетом в виде собачьей головы на толстой цепочке.
Охотник повернул голову к Ма’ану, поморщившись от боли в затылке. В его руках он узнал свой пергаментный сверток, с артефактами для переходов. Впечатление было такое, что здесь распоряжается именно Ма’ан, а не его брат — с ним, видимо, и нужно было обсудить ситуацию.
— Почему вы меня привязали, мастер Ма’ан? — как можно более вежливым и спокойным голосом произнес Джад. — В чем дело, что произошло?
Целитель молча выложил на стол содержимое свертка: три разноцветных костяных фигурки, обсидиановый нож с темно-синим лезвием и лазурного цвета рукояткой — и два прозрачных серебристых кристалла с медово-желтыми прожилками, похожие друг на друга, как две капли воды. Придвинув кристаллы поближе к себе, он принялся внимательно рассматривать их в свете свечи, проигнорировав вопросы Охотника.
Первым с ним заговорил Да’ан.
— Мы привязали тебя ради твоей же собственной безопасности, мастер Джад. — Охотник еле сдержал кривую усмешку. — Ответишь на несколько важных вопросов, и мы тебя немедленно отпустим.
Он немного помолчал, вглядываясь в лицо Охотника, и продолжил:
— Этим утром мы обнаружили тебя на полу общей спальни, без сознания. Позволь узнать, как ты там оказался? Ночью?
«Сказать ему правду?» — лихорадочно попытался сообразить Охотник. — «Что им вообще известно?»
— Я почти ничего не помню, мастер Да’ан, — спокойно ответил он, — кажется, вчера вечером мне захотелось пить, и я решил выйти поискать воды. Потом — пустота, провал в памяти. Ты ведь предупреждал меня о том, что когда исчезает свет, все здесь мгновенно засыпают? Может быть, я вышел из комнаты как раз в этот момент?
Хозяин нахмурился и изучающе уставился Охотнику прямо в глаза, пощелкивая своими четками. Джад выдержал этот взгляд, стараясь придать лицу хотя и обеспокоенное, но открытое выражение.
— В этот самый момент, говоришь… — протянул Да’ан, — ну что же, бывает, не повезет… Только вот когда мы с братом ложились — а мы всегда укладываемся последними, за пять минут до темноты — ты уже крепко спал. Извини, но мне нужно было проверить, — он кивнул на дверь, — а этот крючок для Силы, конечно же, не преграда. Так что же — может быть, все-таки, вспомнишь получше? Зачем ты снимал со стены фонарь? Почему тебя никто не заметил?