Словно в подтверждение его мыслей, манатар засветился — сначала слабо, мерцающим белым светом, затем все сильнее и сильнее. Да’ан прикрыл глаза, еще крепче сжал шар руками и опустил голову, коснувшись черной поверхности лбом. Свечение манатара как будто бы переползло и на него самого: ладони и голова человечка еле заметно замерцали, словно обзаведясь легким нимбом, а на лице его засияла блаженная улыбка.
Да’ан медитировал так минут пять, а затем резко поднял голову и отдернул руки — шар мгновенно погас, зато теперь снова засветились его четки. Спрятав их за пазуху, хозяин перевел слегка расфокусированный взгляд на Охотника:
— Извини, что ты хотел спросить, мастер Джад?
Охотник решил больше не блефовать, скрывая свою неосведомленность — слишком много того, что он уже успел здесь увидеть, полностью расходилось с теми данными о Серой Территории, которыми его снабдили заказчики. По правде сказать, информация та была довольно-таки скудна (неудивительно, учитывая исключительную сложность перехода сюда), и одной из его задач как раз и являлось собрать побольше сведений о том, что здесь сейчас происходило. Он кашлянул, прочищая горло:
— Это же твой манатар, Да’ан? Я правильно понимаю?
Глаза хозяина расширились от удивления — он слегка наклонил голову и пристально посмотрел Охотнику прямо в глаза.
— Ты шутишь, мастер Джад? Конечно же, это мой манатар, а почему ты спрашиваешь?
— Мастер Да’ан. — продолжил Охотник твердым тоном. — Я прибыл сюда издалека, совершив несколько переходов, один за другим. Я никогда не бывал у вас раньше, и буду очень рад узнать о Серой Территории как можно больше. За информацию я готов тебе щедро заплатить.
— Несколько переходов?… — пролепетал человечек сдавленным голосом. — Так, значит, ты вовсе никакой не караванщик? — От удивления его лицо, казалось, посерело еще больше.
— Нет, Да’ан, я не караванщик. Я — ученый, исследователь, охотник за знаниями, если тебе угодно. Поэтому извини, если я ввел тебя в заблуждение, но мне действительно ничего о вас не известно.
— Ученый? Вот оно как, а я-то подумал… — лицо хозяина вдруг затвердело. — Ученых у нас здесь нет, это Ущербные себя так называют. Тебе к Ущербным нужно, мастер Джад, тут тебе никто не поможет.
— Я так не думаю, мастер Да’ан, — настойчиво продолжал Охотник. — Если ты расскажешь мне о манатарах, это уже будет огромной помощью. Ничего подобного я раньше нигде не встречал — а поверь мне, я повидал достаточно. Еще раз повторю: я заплачу тебе за информацию.
— Ну хорошо, — медленно проговорил Да’ан, придвигая манатар поближе к себе. — Мы видели, как ты появился из тумана. И ты не похож на этих… существ, которые приходят сюда торговать с Ущербными. Впрочем, в наших краях они и не появляются. Здесь таких не любят.
Он помолчал, рассеянно поглаживая манатар.
— Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, мастер Джад. От путешественников нам скрывать нечего. Я было подумал, что ты каким-то образом связан с Ущербными…
— Я даже не знаю, кто это такие, Да’ан. Но, чувствую, ты их недолюбливаешь.
— Это они нас недолюбливают. Не то чтобы мы враждовали, в городе люди бок о бок с ними живут… даже сюда порой торговцы захаживают — но, сам понимаешь, особой любви между нами нет. Вещицы они, конечно, интересные делают — вон, разговорник я тебе показывал, — но Ущербные есть Ущербные, что тут поделаешь. Я их, признаться, даже жалею…
В этот момент из прихожей донесся неопределенный шум, а затем дверь отворилась, и в комнату один за другим начали заходить люди. Первым на пороге показался Ма’ан, за ним вошла женщина с длинными серо-стальными волосами, которая вела за собой цепочку детей самого разного возраста: от малышей вроде Ла’ары — все с темными кулонами на груди, — до подростков. Вслед за ними зашли еще несколько мужчин и женщин в одинаковых серебристых комбинезонах, некоторые из них держали в руках манатары. Всего в комнате по подсчетам Охотника собралось около двадцати человек.
Да’ан поднялся и торжественно повел рукой в сторону вошедших людей:
— Это моя семья, мастер Джад. Ма’ана ты уже знаешь, а вот его жена, Ка’арахара — она присматривает за нашими детьми. Это вот Гу’ун, наш кузен, с женой Ма’аланной, а это их дети…
Перечисление имен вновь прибывших заняло у хозяина не менее десяти минут. Как оказалось, все эти люди принадлежали к одной большой семье и жили вместе в этом самом доме — теперь Охотнику стало понятно, почему в комнате стоит столько кроватей. Как объяснил Да’ан, среди его народа принято жить целыми семейными общинами под одной крышей, а также совместно воспитывать детей. Мало того, большая комната была общим и единственным жилым помещением в доме, если исключить „гостевую“ каморку. Судя по всему, понятия приватной сферы у этих людей практически не существовало. Интересно, подумал Охотник, а если какой-либо паре понадобится уединиться — все остальные добровольно покидают помещение? Или у них существует для этого определенный график? Не может же быть такого, чтобы здесь было принято заниматься этим на глазах у родственников… стоп, быть может, как раз для этого и предназначена выделенная ему комната со скрипучей кушеткой?
Охотник мотнул головой, отгоняя нежелательные мысли и попытался настроиться на предстоящий разговор — скорее всего, ему придется покинуть эту деревню уже завтра утром, а потому нужно постараться вытянуть из местных как можно больше сведений о Территории.
Родственники тем временем рассаживались вокруг стола, взрослые — по одну сторону, дети — по другую. Охотнику бросилось в глаза то, что они почти не разговаривали друг с другом — судя по всему, внимание людей было поглощено большей частью своими манатарами. Те же, кто явился без черных шаров, постоянно крутили в руках и рассматривали различные украшения: амулеты на цепочках, ожерелья, браслеты и перстни. И все эти артефакты светились, таким же ровным серебристым цветом, что и четки Да’ана. Охотнику по-прежнему казалось, что факт его присутствия здесь никого из этих людей особенно не интересует.
— Прошу внимания! — Да’ан снова поднялся из-за стола, окинув взглядом собравшихся.
— Как вы все успели заметить, сегодня мы снова принимаем гостя!
Охотник перехватил пару любопытных взглядов — с детской стороны стола.
— Его имя — мастер Джад, и он прибыл издалека, с неведомых нам Территорий, — продолжил Да’ан.
— Так он что, не караванщик с Оранжевой? — вдруг подал голос Ма’ан, впервые за все время посмотрев на Охотника. Несколько человек на разных концах стола приглушенно о чем-то зашептались. Да’ан сделал успокаивающий жест:
— Нет, мастер Джад не караванщик, он исследователь из дальних земель. Люди в тех краях, откуда он родом, жаждут узнать как можно больше о манатарах — и я обещал ему рассказать все, что знаю.
Шепот смолк и в зале воцарилось полное молчание. Теперь на Охотника смотрели все, даже маленькие дети словно бы заглядывали ему прямо в глаза. Ощущение было довольно странным, он вдруг на секунду почувствовал прикосновение чужого разума, как будто глазами детей на него сейчас глядел кто-то другой. Джад встал, и тревожное чувство тотчас же лопнуло, как мыльный пузырь.
— Мастер Да’ан совершенно прав — пославшие меня давно уже мечтают узнать о таинственных манатарах, слухи о которых дошли даже до нашей Территории. Хочу заверить вас, что я никоим образом не связан с Ущербными (снова приглушенное шушуканье), и готов щедро отблагодарить вас за гостеприимство и столь ценную для меня информацию. — Джад выжидательно посмотрел на Ма’ана: тот больше не отводил от него взгляда, рассеянно поглаживая слабо мерцающий браслет.
— А он точно не караванщик? — подала голос Ка’арахара, сидевшая рядом с детьми. — А то бы я бус каких прикупила… или там брошек… или… — она вдруг уставилась в пол и замолчала.