Девушка кивнула, и с трудом передвинула ногу, обеими руками вцепившись в края валуна.
Бастиан внимательно осмотрел синевато-желтую припухлость, распространившуюся от ступни до середины икры: открытой раны нигде видно не было, кожа вроде бы не выглядела воспаленной. Потом обратил внимание на то, что стопа девушки была слегка подвернута под неестественным углом.
— Пошевелить пальцами можешь?
Киара чуть подогнула пальцы, зашипев от боли — на лбу у нее выступили крупные капли пота.
— Больно? — спросил герцог, осторожно ощупывая лодыжку.
Девушка молча кивнула. Наверное, он мог бы и не спрашивать.
— Я наложу тебе шину, — решил Бастиан, — а дальше пусть лекарь посмотрит.
Ему уже приходилось встречать такие вещи — скорее всего, ее стопа была сильно вывихнута, и ее нужно было вправить; сам он не решился произвести подобную операцию, хотя пару раз и наблюдал за тем, как это делается.
Неподалеку торчал обломок поваленного бурей ствола, из которого Бастиан выломал две подходящие по форме широкие щепы; затем, ловко орудуя кинжалом, срезал и очистил от листьев длинный побег плюща, из которого получилась достаточно крепкая веревка.
Тщательно закрепив шину на ноге девушки, герцог распрямился и окинул ее оценивающим взглядом — весила эта диверсантка явно поменьше того тяжелого боевого облачения, которое ему нередко приходилось надевать на турнирах. Наверное, дотащить ее на плечах до ближайшей из рассыпанных вокруг замка лесных деревень будет не очень трудно.
— Киара, нам нужно раздобыть коня, — сообщил он девушке, окончательно решив про себя, чтó будет с ней делать, — так что сейчас отправимся искать деревню. Я понесу тебя, если ты не против?
— Ну, у меня, наверное, выбора нет? — скривилась Киара, пытаясь пошевелить больной ногой. — Только деревню искать не надо, конь у меня есть. Вчера, по крайней мере, был.
— Отлично, — обрадовался герцог, — и где же он?
— Недалеко, — девушка указала в сторону тракта, — через дорогу там рощица, а за ней овражек. Я место помню — если окажусь на тракте, сразу пойму, куда идти.
— Хорошо, — протянул ей руки герцог, — давай, возьму тебя на плечи, покажешь путь.
Киара не пошевелилась.
— Мои ножи.
— Что твои ножи?
— Ножи я здесь не оставлю, понял? — снова взъерошилась девушка, — без них я никуда!
Бастиан молча кивнул, потом подобрал из-под валуна нож, едва не стоивший ему жизни, и заткнул его за пояс рядом с тем клинком, что вытащил из земли. Заброшенный в кусты пояс с двумя другими ножами герцог обмотал вокруг своего предплечья на манер браслета и крепко затянул — обе руки были заняты, а отдавать Киаре ее оружие он пока не собирался.
— Ладно, — буркнула Диверсантка, внимательно следя за ним глазами, — потом мне их отдашь, понятно?
— Отдам, зачем мне твои ножи, — усмехнулся герцог, помогая ей надеть рюкзак и поднимая к себе на плечи, — когда увижу, что ты мне доверяешь.
Осторожно пробравшись сквозь заросли кровяники, обильно усыпанные темно-розовыми плодами, Бастиан выбрался на опустевший тракт. Сломанный Коготь все еще горел, протягивая в небо длинные щупальца угольно-черной сажи. Размываемые ветром, они разбухали и переплетались, пропитывая проплывавшие мимо багровые облака причудливыми узорами.
Киара повертела головой по сторонам; прищурившись, посмотрела на карминовый шар солнца и уверенно показала рукой направление.
Бастиан снова углубился в лес и двинулся в указанную сторону, стараясь не зацепить девушку о колючие ветви злоярышника, образующие над головой плотную, порой непроглядную сеть. Диверсантка помалкивала, крепко вцепившись руками ему в плечи — хватка у нее была на удивление сильной для такого почти невесомого создания.
Деревья постепенно редели, тут и там начали попадаться небольшие, залитые солнцем полянки, поросшие мягким ковром густой травы. Корни деревьев здесь были усеяны целыми колониями винно-красных цветов с колокольчатыми головками, широко раскрывшимися навстречу ярко светившему с небосклона солнцу.
День сегодня обещал быть таким же жарким, как и вчера, подумал Бастиан — щедрое тепло светила разливалось по всем его членам, поминутно наполняя уставшее тело новыми силами.
Девушка толкнула его в плечо, показывая на видневшийся слева между деревьями просвет.
— Вон, тот овражек — там я коня привязала, — сообщила она хрипловатым голосом, а затем вдруг свистнула как-то по особому — негромко, но довольно пронзительно: так, что у герцога немного заложило уши.
В ответ на ее свист из-за деревьев раздалось странно знакомое конское ржание. Выйдя к небольшой, со всех сторон окруженной гигантскими соснами балке, Бастиан не поверил своим глазам.
Привязанный к стволу раскидистого смертовника, на склоне оврага мирно пощипывал травку его собственный жеребец, иссиня-черный Огнеглаз. Почуяв приближение людей, конь беспокойно покосился багровым глазом, взрыл копытом землю, но сразу же успокоился и снова коротко заржал, признав своего хозяина.
— Ты осторожней с ним, норовистый больно, — сообщила ему сверху девушка.
Бастиан незаметно для нее улыбнулся и подошел к жеребцу, ласково поглаживая его по крутой мускулистой шее. Киара, свесившись с плеча герцога, потрепала Огнеглаза по носу.
«Откуда у нее мой конь?» — недоуменно подумал Бастиан, аккуратно ссаживая девушку на землю.
К седлу жеребца был приторочен короткий лук с полным стрел колчаном. Судя по всему, девушка наткнулась на него в лесу после того, как испуганный Огнеглаз сбежал во время нападения зеленой твари. Но как, черт возьми, ей удалось его приручить? Вороной мало того, что не позволял забираться на себя никому, кроме хозяина — к нему и приближаться-то осмеливался далеко не каждый.
— А знатный у тебя конь, — одобрительно покосился на девушку Бастиан, — такие здесь нечасто попадаются.
— Ну да, — Киара развязала рюкзак и сделала пару глотков из своей фляжки, — в лесу я его нашла. Там, на дороге, — она ткнула пальцем куда-то сквозь деревья, — сражение ночью было; отсюда езды часов пять. Полно дохлых гадов валяется, куча горелая и пятеро ваших, убитые. Видать, кого-то из них жеребец.
Она засунула флягу обратно в рюкзак, туго затянула тесемки и хмуро глянула на герцога:
— Ладно… союзник… вези меня теперь к лекарю, как обещал.
Бастиан взялся за седло, чтобы проверить подпругу коня, и в этот момент кусты на другой стороне оврага зашевелились.
Киара вся подобралась, рука ее инстинктивно метнулась к поясу — и опустилась, не обнаружив привычных ножей. Герцог сорвал со спины жеребца лук, наложил стрелу и прицелился, готовый выстрелить в первое, что покажется ему на глаза.
В кустах что-то зашуршало, громко треснуло, а потом ветки раздвинулись, и наружу высунулась окровавленная голова гигантского кролика.
Девушка тихо ахнула — зрелище и впрямь было не из приятных. На морде животного застыла жутковатая предсмертная гримаса, глаза были выкачены, между клыками свешивался длинный посиневший язык. Слегка подергиваясь, мертвая голова начала совершать странные движения: вверх-вниз, вправо-влево, потом по кругу, пачкая кусты крупными каплями крови.
— Что это за дрянь такая? — сдавленным голосом спросила девушка.
Бастиан не ответил. Прикинув расстояние до кустов, он передвинул наконечник стрелы, целясь чуть выше и левее дергающейся головы, и спустил тетиву, сразу же выхватив из колчана вторую стрелу.
В зарослях заворчало и гулко ухнуло, кроличья голова взмыла вверх, затем рванулась в сторону; герцог, не теряя времени, выстрелил еще раз.
Голова выпала из зарослей, покатившись на дно оврага. Ворчание перешло в низкий рев, вся стена кустарника вдруг заколыхалась, затрещала, и оттуда начало медленно выбираться бледно-розовое, покрытое шипами и колючками бесформенное туловище. Усаженное извивающимися щупальцами тело мозгоедки — а Бастиан сразу узнал эту тварь — венчала голова вытянутой формы, состоявшая почти из одной только зубастой пасти.