— Хельги, — поправила меня доктор.
— Крайне важное замечание с Вашей стороны, — тем же тоном поправила ее я, и продолжила, обращаясь к родителям: — Так вот, ответьте пожалуйста, как ваш поступок выглядел со стороны окружающих или с моей стороны?
Отец поджал губы.
— Может, Вы предложите свой вариант? — спросила я у доктора. Она наверняка знала, как должно выглядеть нормальное поведение родителей в подобных случаях.
— Паром ушел. Поздно требовать деньги обратно, — ответил отец.
На свой вопрос я ответа так и не получила. Словно они даже вслух не могли признать: мы первым делом кинулись защищать права чужого человека и теперь ничего не хотим исправлять. Спасибо, хоть не били. На регулярной основе. Хотя по моему опыту избиение — это не так неприятно, как моральное унижение.
— Значит, что вы опоздали на свой рейс, — пожала я плечами. — Какие ко мне теперь претензии?
В этот раз лбом уперлась я. Если эти люди не ценили того, что имели, то зачем оно им надо? Мол, пусть лежит себе, авось пригодится? Так речь о человеке, а не о вещи.
Мы снова зашли в тупик. Потому что у меня был собственный смутный опыт: как быть чьим-то ребенком, как быть отцом или матерью. И мне прекрасно были видны все их критические огрехи и пренебрежение.
Время от времени вспоминать и делать вид, что любишь, обнимая и целуя в щеку — это не отношение к собственному ребенку. Забота — это не напоминать время от времени «купи себе что-то за наши деньги», а воспитание — не синоним одной лишь критики.
Отец хотел что-то мне ответить, но мама крепко сжала его руку. Даже я заметила, с какой силой она вцепилась в его запястье.
— Не думай, что мы слепые, — мягким тоном начала она. — Мы с Улем видим, как ты ведешь себя с нами и как с остальными людьми. Особенно в сравнении с Аском. Возникает такое чувство, что ты… — мама замолчала, подбирая слова. — Будто ты заставляешь себя с нами общаться.
Минуты две мы смотрели друг на друга.
А что я могла им ответить? Она права.
Еще год назад мама была моим столпом. Я не представляла себе жизнь без нее. А папа выглядел для меня мудрым и недосягаемым волшебником, который творил невероятные и непостижимые вещи.
Теперь я словно общалась с другими людьми, а прежних родителей больше не было. Или никогда не было, а эти образы жили лишь в моем воображении, как иллюзия для спасения от реальности.
— Скажи хоть что-то, — прошептала мама. Папина рука уже побелела, так сильно она ее сжимала.
— Ты права.
Наверное, она ожидала услышать что-то вроде: «Что ты, мамочка! Все совсем не так!». Мы же на приеме у психотерапевта, назначенного комитетом. Нужно показать решенную проблему, улыбнуться и сделать убедительный вид, что теперь все в полном порядке.
В ближайшие полчаса доктор заставила меня перечислять причины подобного отношения. Для нее смысла в этом было не много, так как все данные находились в моей карте. Видимо, это для родителей. Но мне прекрасно была известна реакция их обоих на критику. Которая не заставила себя долго ждать. Мама в очередной раз взорвалась о том, что я ничего не понимаю, а у них с папой больше опыта, потому они так и поступали.
До конца сеанса мы снова уперлись лбами.
Глава 226. Скатертью дорожка.
— Когда ты купишь себе одежду? — раздраженно спросила мама, глядя, как я впихиваю себя в пальто.
— Времени не было. Да и потеплело уже. В следующем сезоне что-то куплю.
— Поехали. Пока есть время, — она сцепила зубы и вызвала такси до ближайшего торгового центра.
Пришлось послушно следовать за ней, примеряя тонны шмоток, что мне совсем не нравились. Похоже, отцу тоже были не по душе вещевые магазины.
— Скажи хоть что-то, — не выдержала мама. — Как тебе это платье?
— Неудобное. Цена явно завышена, — я покосилась на себя в зеркале.
На что она показательно психанула и вышла из гардеробной, звонко цокая каблуками. Папа последовал за ней.
Ради чего стоило все это примерять!?
Родители обнаружились рядом с выходом из магазина.
— У нас скоро вылет. И так кучу времени потратили, — напряженно заметил отец. — Поехали уже.
— Сандра опять останется без одежды, — парировала мама.
Классика. Сейчас она раздует небольшую проблему, которая даже не была проблемой, до огромных масштабов и закатит скандал. Хотя на людях такого, вроде, еще не было. Что ж, все случается впервые. Мне оставалось лишь молча выслушивать мать.
Дело даже не в одежде. Будь с ней все в порядке, она придралась бы к чему-то другому. Все потому что я посмела выразить критику в ее адрес.