Дянко Георгиев еще не привык слепо выполнять приказы и распоряжения. В нем заговорила совесть, чувство собственного достоинства. И поэтому он колебался. Как бы ему хотелось проявить, как прежде, самостоятельность, сказать секретарю прямо в лицо: «Нет! Не могу! Хотите, снимайте меня с работы!».
— Что стоишь? Или своих угодий не знаешь?
Дянко Георгиев хмурился. Это была новая обида. Он знал поля, как свои пять пальцев, каждая борозда залегла на его лице морщиной.
— Впрочем, ты прав. Семь раз отмерь, а раз отрежь! Чтобы потом не перекраивать, — басил Солнышко.
А Дянко казалось, что его второй раз вызвали на допрос в кабинет, чтобы кромсать его, а не землю. Словно железные тиски сжали сердце, но он понимал, что после драки кулаками не машут, что уже все потеряно и, безнадежно махнув рукой, пошел вперед.
— Точнее, точнее, — понукал его секретарь, шагая за ним. — Этого мало, еще надо!
— Там же огороды. Подождите, пока уберем капусту и перец…
— Чего там! Да сколько здесь этой капусты и перца? Машины три. Пять тебе пришлю, только давай отмеряй. Нельзя нам темпы сбавлять. Понял? К осени нужно все расчистить.
И Дянко послушно зашагал в сторону огородов, где только что искупавшиеся женщины сбились в кучу и во все глаза глядели на председателя.
— Так вот он каков — сом!.. Наш председатель попался на удочку!
35
Случилось то, чего опасалась Мара. Как только началось строительство дороги и моста через Тонкоструец, в Орешец приехала строительная бригада и заняла школу.
Уборщица Дина прибежала к Маре бледная, запыхавшаяся и через силу выговорила:
— Что будем делать, а? Парты… переносят… на верхний этаж…
— А ты зачем дала ключи? Почему не спросила меня?
— Да разве ж я знаю! Сказали: «Слынчев приказал!». Я и подумала, что ты знаешь. А как стали швырять парты…
— Да как они смеют!
Темные пятна на лице Мары стали еще темнее. Она быстро собралась и направилась к школе. Мара не могла идти быстро. Уборщица, такая худая, что платье висело на ней, как на вешалке, все забегала вперед, оборачивалась, поджидая директоршу, и без умолку тараторила:
— Ну и люди! Сущие разбойники!.. Я им говорю: «Что вы делаете?» А они хоть бы хны! Наши мужья ведь тоже рабочие, говорю им, но они никогда не позволят себе такого безобразия, чтобы школу превратить в склад. «А вы разве не были учениками? — говорю им. — Как вам не стыдно так швырять парты? Посмотрите, что вы сделали с картами, цветами! Вот пойду скажу учительнице, она вам покажет, где раки зимуют!» А они хохочут, как полоумные: «А учительница эта молодая?». — «Молодая или нет, — говорю, она вам покажет, как надо обращаться со школьным имуществом! Вы еще бульдозеры свои сюда загоните, бочки с бензином и маслом вкатите!» А им — как с гуся вода! «Раз помещение пустует, наше будет!».
Когда подошли к школе, уборщица подбежала к окну, заглянула, и, всплеснув руками, бросилась к Маре.
— Там, где стояли парты, постели себе устраивают!
Видя, что Мара переступила порог школы спокойно, с достоинством, словно собиралась наказать провинившихся учеников, Дина набралась смелости и засеменила следом.
— Вот они — дикари! — бросила она им в лицо. — Я же вам, как людям, говорила! Да разве с вами можно по-человечески разговаривать!
Мара постояла на пороге класса, окинула взглядом разбросанные по коридору инструменты, мешки с цементом, кабель. В классе вместо парт уже стояли походные кровати, а на стенах вместо географических карт и портретов висели полотенца, грязные спецовки… Густой запах человеческого пота шибанул ей в нос.
— Кто вам позволил занять школьное помещение?
— У нас есть начальник, его спрашивайте.
— А где ваш начальник?
— Поехал за материалами.
— Какими материалами?
— Разными.
— И где же вы их думаете складывать?
— В подвале.
— Но там ведь кухня и столовая!
— Школа сейчас не работает.
— Да вы в своем уме! — не смолчала Дина. — Там, где дети едят, вы всякую дрянь складывать собираетесь! А кто вам сказал, что летом здесь дети кооператоров питаться не будут?
— Товарищ директор, договаривайтесь с начальством! Мы не ученики, чтобы вам подчиняться.
— Немедленно освободите помещение! — вскипела Мара.
Она забыла, что перед ней не класс, которому можно скомандовать: «Всем выйти из класса! Строиться во дворе! Встать! За мной!».
— Повторяю — освободите немедленно!
Она почувствовала легкое головокружение, но тут же все прошло.
— У завода есть возможности! Он должен построить вам бараки, натянуть палатки, может вас распределить по квартирам. А школу загаживать не позволю!