Игна лежала рядом и спала крепким сном, а он не мог сомкнуть глаз. Из головы не выходил этот постылый крест. «Эта женщина ненормальная! — слышался ему голос Солнышка. — Выгнать ее и отправить лечиться!».
Крест во дворе! Да если об этом узнают врачи, то сразу скажут: «Нет, это же просто неслыханное дело!». Похоронить близкого человека у порога своего дома и спать всю жизнь рядом с мертвецом! Даже животные сторонятся мертвых, а человек, разумное существо, еще с древних времен, с тех пор, как создан мир, придумал для мертвых кладбища… Сыботин вспомнил о древних царях — фараонах. В детстве он учил по истории, что когда умирал фараон, то с ним зарывали в землю живыми всех его жен. «Да, но там жену хоронили вместе с мужем, она умирала, и в могиле лежало двое мертвецов. А здесь получается так, что всю жизнь живой человек должен лежать рядом с гробом мертвеца. Кому это может понравиться?!»
Сыботин раньше не подозревал, что Игна способна на такое, и дивился, и пытался себе объяснить, что с ней произошло, силился разобраться в том, что другим было не под силу. Он лучше всех знал свою жену и всегда мог объяснить каждый ее поступок. Но здесь он стал в тупик. «Зачем она притащили этот крест во двор? — много раз задавал себе вопрос Сыботин. — Зачем потревожила кости мертвеца? Да разве не все равно, где лежать — на старом или на новом кладбище? Земля везде одинаковая!».
Игна спала, как всегда, свернувшись калачиком. Она спала так везде — даже где-нибудь в поле, в борозде или под снопами. Голова лежала на подушке так, что подбородок весь утонул в выемке шеи. На какое-то мгновение мысли его потекли по другому руслу: Сыботин подумал о том, как спит он сам. Ом спал, не укрываясь, растягивался на кровати во всю длину, как бревно или сноп. Даже если с вечера жена укрывала его одеялом, к утру заставала его раскрытым, а одеяло лежало где-нибудь в ногах: он не любил укрываться, под одеялом ему было душно.
С этими мыслями он задремал. Он видел себя лежащим в саду, под яблоней, только вдруг оказалось, что над головой у него стоит не яблоня, а какой-то крест. «Да что же это такое?» Он хочет встать, но не может. Отворачивается, но крест снова маячит перед глазами. Машет руками, но крест не шелохнется, давит его к земле. «Что это за крест, кто его приволок сюда. И почему я лежу в могиле, ведь я еще живой? Кто меня похоронил живым?» Он всматривается в надпись на кресте и ясно видит, что там написано: «Здесь похоронен… Сыботин».
Он вздрогнул, проснулся, посмотрел на спящую Игну. Она спала все в том же положении, уткнувшись подбородком в шею. Медлить было нельзя. Он потихоньку слез с кровати и вышел во двор. Подошел к кресту, расшатал его и выдернул из земли. Словно вытащил ржавый гвоздь, гноивший его душу. И, взвалив его на плечо, зашагал прочь со двора…
Игна спала долго, а когда проснулась, то увидела, что Сыботин уже ушел на завод. Так бывало не раз, поэтому Игна не удивилась.
Ничего не подозревая, она возилась в доме, пока соседи не начали кричать ей из своих дворов:
— Игна, Игна! Куда это девался твой крест?
Игна выскочила во двор и обомлела.
— Неужели кто украл?
Она стояла онемевшая.
— Да кому он нужен? Был бы золотой или серебряный, поп первым бы стащил. А то ведь деревянный, весь в червоточине! — говорили они.
— Может, власти его убрали?.. Кто же позволит превращать Орешец в погост? Для чего тогда новое кладбище?
Игна, не сказав ни слова, повернулась и пошла в дом. Скоренько оделась и вышла. Люди видели, как она подалась к Пениному оврагу. Подойдя к новому кладбищу, остановилась, не веря своим глазам. Там, рядом с тремя новыми, еще белыми крестами, стоял черный крест с могилы ее отца. Словно, какая-то невидимая сила сорвала ее с места и бросила вперед, но, сделав несколько шагов, она остановилась. Словно что-то толкало ее в грудь, не давая ходу…