— Хороший выигрыш, нечего сказать! Обрубили селу руки и ноги, а теперь и до туловища добираются.
— Нельзя иначе. Думаешь, мне не больно? Но нужно смотреть вперед, не забывать про перспективу.
— Да ну ее, твою перспективу! Смотри, как бы ты не заработал рожна! А то ведь пастухи да скотники дорого за это не возьмут. Это не шутейное дело. Пусть председатель разбирается, что к чему.
— Сейчас пойду к председателю, пусть созывает собрание.
— Говорю тебе, не суйся! Иди на завод и скажи, что наши не согласны. Да знаешь ли ты, что за это дом могут поджечь! Ведь тогда нам — хоть с мосту да в воду. Село-то гибнет. Молодежь пойдет на завод, а старикам куда? Там вы их не примете, здесь есть нечего! И что вы за рабочий класс, что за коммунисты, если не видите, куда вы нас ведете? Все вперед смотрите, перспективу в глаза тычете, а не видите, что в народе тлеет пожар, да такой, что когда вспыхнет, погасить будет невозможно.
У крыльца раздались быстрые шаги. Яничка влетела в комнату, напевая какую-то игривую песенку, швырнула сумку с книгами на лавку.
— Папка! Вот здорово! — радостно воскликнула она и бросилась отцу на шею.
Увидев отца, она вспомнила про Ицку и вся расцвела… Но потом, словно испугавшись, что выдаст себя, смущенно засуетилась, забегала по комнате, Яничка привыкла, что отец приходит домой только по вечерам, а тут вдруг нежданно-негаданно застала его дома среди бела дня.
— Пап, а почему мама говорит, что подожжет завод? — неожиданно спросила она отца.
Сыботин удивленно посмотрел на Игну.
— Что ты глупости мелешь! — набросилась на нее мать. — А еще комсомолка! Думай, что говоришь!
— Говорила, говорила! Ведь правда, говорила? Я слышала, как ты сказала!.. Берегитесь ее, а то она, когда разойдется, на все способна.
Тут мать вдруг заметила, что на косах дочери снова появились исчезнувшие было бабочки.
— Ты же говорила, что потеряла ленты?
Яничка замолчала и виновато опустила голову.
— Отвечай, что молчишь! Теряла?
— Я их не теряла! — не глядя на мать, пробормотала Яничка.
— Как же нет, когда ты сама мне сказала, что потеряла на заводе.
Отец не вмешивался и молча слушал пререкания матери и дочери.
— Так ты меня обманула? Уже и врать научилась! До чего дошла — мать и отца обманывать! Говори правду.
Яничка словно воды в рот набрала, сгорая от стыда. Если бы не отец, она бы как-нибудь выкрутилась, нашла лазейку. С матерью она могла хитрить, наловчилась обводить ее вокруг пальца. Присутствие же отца ее сковывало. Ей казалось, что он видит ее насквозь.
— Где же все-таки были ленты и как они снова оказались у тебя?
Ради отца, который всегда ее защищал, всегда был на ее стороне, Яничка должна была сказать правду. Но если она признает, что теряла ленты, мать тут же прицепится: «А кто их нашел? Кто их принес? Почему ты скрываешь?» Хочешь, не хочешь, надо будет сказать, кто принес. Но как она скажет, что ленты нашел и принес Ицко! Тут уж мать учинит ей настоящий допрос, пристанет с ножом к горлу: что, да как, да почему. Станет кричать, ругаться, не посмотрит, что отец дома. И Яничка решила отпираться до последнего.
— Я думала, что потеряла, а оказалось, что нет.
— Как это так?
— Да они были здесь… в этом… — запинаясь, выкручивалась Яничка. — Я их забыла в кармане…
— Кому ты врешь? По глазам вижу, что врешь!
— Ну, хватит с этими лентами! — сказал, наконец, отец.
— Ты ничего не знаешь! — повернулась Игна к мужу. — Ты не знаешь, сколько с ней горя. Невесту из себя строит! Аж сюда, в село, приходил к ней какой-то шалопут на свиданье. Свистел под окнами.
Яничка готова была сквозь землю провалиться.
— Мне ведь соседи все сказали! Приходил, говорят, какой-то, вертлявый, чубастый. Говорил, что с тобой работает.
— А, это Ицко! — засмеялся отец.
— Чего ему здесь надо, я тебя спрашиваю?
Яничка молчала.
— Ицко на велосипеде ездит, куда ему вздумается. Принял я его к себе в бригаду. Вот он, наверное, и приезжал похвалиться! Очень не терпится парню стать знатным мастером.
— Ну, и держи его там, при себе кем угодно, а здесь чтобы и ноги его не было.
— Фу, ты!.. Обязательно о самом плохом думаешь!
— Знаю я, как это все начинается и чем кончается! Ты в мои дела не вмешивайся!
Игна села на своего любимого конька, и Сыботин умолк. Пусть учит дочь, а то и впрямь молодые нынче слишком уж торопятся, хотят, чтобы все давалось им легко и просто. Слава богу, он на них насмотрелся на заводе.
Отец вышел. Игна не прекратила допроса. Напав на верный след, она не могла успокоиться, не выяснив все до мельчайших подробностей.