Наконец они вышли на теплый, но свежий воздух. Ночь выдалась ясной. Ярко светили звезды. Хижины селения маори были едва различимы на фоне черных гор. Высокая изгородь из кустов мануки драматично вздымалась в ночное небо, похожая на частокол, который стоял здесь, когда селение являлось еще и фортом. Из темноты доносился гул множества тихих голосов, и один мужской, казалось, приобрел злобные интонации.
«Это не маори», — сказал себе Дикон.
В дальней хижине одна или две женщины начали негромко напевать песенку. Воздух был так неподвижен, что в интервалах между пением удавалось расслышать звуки безмятежно работающих в темноте Taupo-tapu и бассейнов с кипящей грязью поменьше. Чудовищно обыденный шум: хлоп-хлоп-хлоп. Дикон был подавлен чувством какой-то первобытности, к которой он не имел никакого отношения. Три маленьких мальчика, чьи смуглые физиономии, руки и ноги едва различались в тени молитвенного дома, внезапно выросли перед ним и Барбарой. Топая по земле босыми ногами и хлопая себя по бедрам, они копировали движения военного танца. Дети высовывали языки, вращали глазами и пытались изобразить боевую песню нарочито низкими голосами:
— Е-е-е! Е-е-е!
Из темноты появилась женщина, отругала их за безобразное кривляние и погнала домой. Мальчики весело захихикали и помчались прочь.
— Они такие наглые, — извиняющимся тоном произнесла женщина.
Полковник и мистер Фоллс пропали. Миссис Клейр все еще оставалась в молитвенном доме, занятая продолжительной беседой с миссис Те Папа.
— Давайте подгоним машину, хорошо? — предложил Дикон Барбаре. Он решил поговорить с ней наедине. Девушка быстро пошла вперед, и молодой человек заторопился следом, спотыкаясь в темноте. — Садитесь на переднее сиденье, — сказал Дикон. — Мне нужно побеседовать с вами. — Но когда они оказались в машине, молодой человек какое-то время молчал, размышляя, с чего начать, и обнаружив себя сильно взволнованным близостью Барбары. — Теперь послушайте меня, — произнес он наконец. — Вы ведь решили, что Квестинг прислал вам эту проклятую одежду? Не так ли?
— Ну, конечно, он. Вы же слышали его слова, видели, как он смотрел. — И с простотой, которую Дикон нашел весьма трогательной, девушка добавила: — А я хорошо выгляжу, правда?
— Вы — маленькая простофиля! — воскликнул молодой человек. — Вы выглядели, выглядите и будете выглядеть прелестно.
— Перед тем как сказать, вы знали, что это неправда. Вы считаете, я должна отдать ему все сама? Или лучше попросить папу? Мне кажется, я ненавижу мое чудесное платье, но отдать сама не могу.
— Честное слово! — воскликнул Дикон. — Вы самая простодушная тихоня, какую я только встречал. Почему вы вбили себе в голову, будто посылку прислала Квестинг? Во всяком случае, этот тип скуп. Послушайте, если одежду подарил вам он, тогда я куплю Wai-ata-tapu сам и устрою в нем психиатрическую лечебницу.
— Почему вы так уверены?
— Дело в психологии, — огрызнулся Дикон.
— Если вы считаете Квестинга не таким человеком, чтобы совершать подобные поступки, — с некоторым воодушевлением произнесла Барбара, — то, думаю, вы ошибаетесь. Вы же видели, каким ужасным может быть его поведение. Он иногда просто не осознает подобных действий до конца.
Дикону не удалось придумать никакого достойного ответа.
— Я ничего про его поведение не знаю, — упрямо возразил молодой человек, — но считаю идиотизмом утверждать, будто бизнесмен имеет какое-то отношение к посылке.
— Если вы считаете это идиотизмом, — громко воскликнула Барбара, — тогда я удивляюсь, как вы вообще побеспокоились вмешаться в наши дела. — После коротенькой паузы девушка добавила по-детски дрожащим голоском: — Во всяком случае, совершенно очевидно, что я, по-вашему, безнадежна.
— Если хотите знать мое мнение о вас, — взволнованно проговорил Дикон, — то, я думаю, вы сами себя портите. Если бы вы не корчили клоунские гримасы и не коверкали глупейшим образом свой голос, то были бы очень привлекательны.
— Боже мой, это совершенно невыносимо! — гневно вскрикнула Барбара. — Как вы смеете! Как вы смеете говорить со мной в таком тоне!