Выкуп невесты прошёл весело, спешили на регистрацию. Машины подъезжали одна за другой, и мужчина подстраивался возле бывшей жены и невесты, для фотографии. В ЗАГСе молодым предложили отблагодарить родителей за воспитание невесты, и Богдан с умилением вытирал слёзы, когда дочь кланялась как, казалось, ему.
Фил благодарил старшего брата и Лизу, что помогли ему в жизни. После регистрации молодёжь поехала кататься, а Васильевна и Елизавета в кафе. Когда сели за столы, все увидели Богдана Геннадьевича другим. Мужчина, забирал у ведущего микрофон, что - то рассказывал, веселился от души, он плевал, и на молодых, и на гостей, только бы его все видели и слышали. И ничего, что ничего не подарил, зато ему приятно и хорошо. Геля уже жалела, что пригласила отца, ей было стыдно за его поведение.
- Родителей не выбирают, - успокоил её муж. Это наш праздник, мы его так долго ждали, не огорчайся, он действительно потешный, посмотри, как наплясывает, - смеялся Филя.
Дальше больше, Богдан пригласил Людмилу на танец. Реакция Олимпиады его жены, была молниеносной, она подбежала к нему и укусила за ухо, пошла кровь. Гости аплодировали, думали, что это замысел ведущего, который стоял в стороне с открытым ртом и не знал. «Что делать»? Потом он подхватил Васильевну, и они закружились в вальсе. Геннадьевич держался за ухо, платком останавливая кровь, выскочил на улицу, жена за ним, следом Филипп.
- Выясняйте отношения дома, - сажая их в такси, говорил зять тестю. А тот, обняв его, шепнул:
- Скажи Люде, что я её очень люблю.
- Сами скажите.
Они уехали, а праздник продолжался. Жених и невеста светились от счастья, впереди у них была целая жизнь, и непременно, счастливая.
Одним прекрасным мгновеньем промелькнула свадьба, начались будни. Геля всё больше вникала в работу по дому и хозяйству, и видела в этом глубокий смысл жизни. Жить чисто и опрятно, в достатке, а не считать копейки до зарплаты, ущемляя себя во всём.
Общаться с отцом у дочери не возникло ни малейшего желания, а сам он, как огня боялся, свою своенравную жёнушку, и сидел возле неё. Иногда звонил, жалуясь на свои все болезни сразу. Но когда - то папа, очень нужен был маленькой дочке, тогда он не захотел остаться, а сейчас она настолько привыкла к его отсутствию, что даже его редкие звонки её раздражали. Богдан пытался их чему - то учить, но ей не нужны его советы. «Люди, которые живут для себя и никого не сделали счастливыми, пусть оставят при себе свои рекомендации, в них никто никогда не нуждается. - Думала Геля, а сказать стеснялась. - Всё - таки отец».
Филя и Лёша переживали за отношения между Ангелиной и Соней. Своенравная девчонка, так постоянно подкалывала её. Показывая, что и расторопней, и умней, а уж если пошутит, то мало приятного. Как - то Геля спросила у мужа:
- За, что она меня не любит.
- Она ещё глупая девочка, очень устаёт, сейчас лето хоть не в школу, надо о еде позаботиться, молоко прокрутить через сепаратор. Вся кухня на ней, Ася тоже от неё плачет. Раньше молоком занималась бабушка, здесь в котельной. Молоко на творог квасила, варила сыр. Там и дверь к сараям, всё было продумано. Нам легко говорить, но это работа для взрослого человека. Лиза вообще не спала, то Маша ночью капризничала, а утром всех в школу, корову вручную доила, и сама училась, потом работала. Ночью проснусь, она ещё не спит, утром Лёша будит меня управляться, Лизонька уже на ногах. Она никогда не ругалась, всегда улыбнётся, подбодрит. Учила Соню готовить борщ, кухарничать, а характеру не научишь, он у Сонечки ни сладкий, - засмеялся он.
- Филя, а может мне попробовать, у меня сейчас отпуск осенью уроки в двенадцать или в час?
- Не знаю, смотри сама, моя хорошая. - Сказал Филя, обняв жену.
Они вместе прошли в котельную, ей стало стыдно, что там она никогда не мыла. Большое окно, кухонный блок, газовая печь, кафельные стены.
- Я скажу мальчишкам, они быстро приведут в порядок.
- Ещё чего? Я сама.
И она быстро пылесосом собрала паутину, и ей понадобился час, чтобы в котельной всё блестело.
Филя из дома принёс сепаратор и банки. В коридоре включили большой бабушкин холодильник, для молочных продуктов, которым давно не пользовались.
Через несколько минут прибежала Соня, она обняла невестку:
- Спасибо Гелечка, я никогда не забуду твою доброту. У меня будет больше времени, а то зашиваюсь.
Филипп стоял рядом и слышал, что, наконец - то, гроза семьи, подружилась с его женой, а это дорогого стоит. Он смотрел и не узнавал свою маленькую сестричку, которую он вёл за руку, когда хоронили родителей.