Домой Джек вернулся в приподнятом настроении, но Бетти встретила его молча. Как-то, спустя несколько дней, удобно устроившись у Джека на коленях, она принялась размышлять вслух:
— Теперь вопрос о том, как заработать на жизнь, для нас, вероятно, разрешен. Став квалифицированным металлистом, ты будешь получать при постоянной работе больше, чем клерк или бакалейщик, — столько, сколько зарабатывают лица свободных профессий. А я буду служить медсестрой!
— Отлично. Но тогда что же тебя смущает?
— Дело в том, что постоянная работа металлистов зависят от производства оружия и военного оборудования. Именно угроза мировой войны способствует расширению наших военных заводов; именно из-за нее крепнут профсоюзы.
— Мне такая мысль не приходила в голову.
— А я думала об этом, но какой толк в моих думах? Выходит, что в нашем сумасшедшем мире для того, чтобы существовать, надо убивать. Мы беспомощны, особенно те, кто барахтается на дне общества. Я совсем было растерялась, милый, но все равно мы не вправе останавливаться на полпути.
Послышались громкие шаги Джеки, вернувшегося домой позже обычного.
— Привет всем! Как насчет обеда? Послушай, пап, какой шикарный гимнастический зал у этих католиков! Ребята там отличные. И знаешь, священники, оказывается, вовсе не такие немощные. Посмотрел бы ты, как они играют в теннис и боксируют! И не забывай, что в Христианской ассоциации молодежи меня не пустили бы на теннисный корт!
Глава девятая
Странствующий проповедник
В числе участников конференции, созванной Джин в 1938 году, был и Рузвельт Уилсон, попавший туда почти случайно. В 1906 году, после атлантского погрома, когда трагически погиб его отец, мать Рузвельта на одном из церковных богослужений «посвятила сына богу». Рузвельт вырос в семье Мануэла Мансарта, вместе с его детьми. Позднее, окончив колледж, он изучал в Новой Англии теологию, а затем служил в Атланте в большой баптистской церкви для цветных. После этого Уилсон перебрался в Мейкон и основал там известную баптистскую церковь, находившуюся неподалеку от негритянского колледжа, и женился на единственной дочери Мансарта Соджорнер. Расовые предрассудки и косность самых влиятельных прихожан церкви Уилсона помешали осуществлению намеченных нм планов строительства нового большого здания церкви и расширения общественной деятельности. Ему пришлось оставить мейконскую церковь. Теперь он обосновался в Бирмингеме, в штате Алабама, став священником африканской методистской церкви. Он наведался в Атланту, чтобы поговорить со своим епископом и позондировать почву относительно выдвижения в 1940 году своей кандидатуры на пост епископа. На конференции Уилсон побывал проездом, когда завернул в Мейкон, чтобы уладить кое-какие свои дела. Он все чаще задумывался над своей деятельностью и дальнейшей судьбой.
Параллельно с общим развитием всей страны, вставшей на путь Нового курса и в то же время поддерживающей политику колониализма, среди различных групп населения продолжался процесс развития, не привлекший пока ничьего внимания, — в первую очередь он касался положения негров.
У негров были теперь свои колледжи, одни из которых возглавлял Мануэл Мансарт, росло число негритянских бизнесменов, адвокатов и врачей, немало было и чернокожих конторских служащих. Негритянские рабочие начинали понемногу проникать в белые профсоюзы. И, наконец, у негров была своя церковь. Последняя в противоположность церкви белых являлась скорее общественным, чем религиозным институтом. Негритянская церковь сосредоточила в своих руках контроль над повседневной жизнью цветных — как на работе, так и во время развлечений. Здесь проповедники в гораздо большей степени, чем у белых, влияли на свою паству.
Именно на это и рассчитывал Рузвельт Уилсон, когда, оставив баптистскую церковь в Мейконе, штат Джорджия, перешел в Африканское методистское братство и принял назначение в Бирмингем, штат Алабама. Север Алабамы становился центром развития американских монополий. Тут предприятия, где выплавлялся чугун и добывался каменный уголь, входили в новую промышленную империю, охватывающую чуть ли не весь мир, и здесь, в шахтах и на заводах, как когда-то на хлопковых полях, негритянский рабочий приобретал большое значение. Уилсон вряд ли представлял себе всю картину экономики в целом, но зато ясно понимал, что для него как общественного деятеля церковь — это ступень к более высокому положению.