Я выбрал именно этот путь. Пускай он нелёгок, но я пройду его до конца. А испытания… Что ж, благодаря им я смогу лучше себя узнать, понять, какова цена моему таланту, затраченным усилиям.»
Город жил своей вечерней жизнью. По дорогам, ярко сверкая фарами и шурша шинами по влажному асфальту, мчались автомобили, гордо возвышавшиеся над ними автобусы, наполненные поздними пассажирами, походили на степенных горбатых светящихся жуков. Яркие неоновые вывески магазинов и увеселительных заведений призывно манили приверженцев позднего шоппинга и желающих развлечься — культурно и не очень. До молодого студента и его проблем городу не было никакого дела…
… Энтони стоял у кафе-пиццерии и растерянно глядел на ярко освещённые окна. Дядюшка Джиджи что-то с улыбкой говорил клиентам — парню и девушке. Энтони вспомнилось, как в тот вечер они с Анджелой сидели за тем же самым столиком и беседовало ни о чём… и обо всём.
«Порой бывает так, что для того, чтобы узнать человека, привязаться к нему бывает достаточно лишь нескольких мгновений…» Энтони вдруг остро ощутил, как сильно жаждет он её увидеть, заглянуть в её глаза, услышать голос…
«Войти? Спросить о ней?» – возникла у него мысль, и он даже сделал шаг в сторону двери, но, заколебавшись, отступил и, покачав головой, двинулся восвояси.
«Пора «домой», – вздохнув, сказал себе Энтони, идя по ярко освещённому проспекту. – Нужно выспаться, а завтра… Новый день принесёт с собой какой-нибудь сюрприз…»
Путь Энтони лежал через небольшой парк — тот самый, через который он провожал Анджелу домой. Возможно, в этом была ирония судьбы…
«Кажется, прошла целая вечность, а не какие-то три недели… – вспоминал Энтони, не спеша шагая по тёмной аллее. – Словно это было со мной… с нами. Но в другом измерении…»
Он шёл медленно, с удивлением глядя по сторонам. Странное волнение вдруг охватило его, голова пошла кругом. Видение, посетившее его сегодня в студии наложилось на реальность, словно вдруг, непостижимым образом он вновь оказался ТАМ!
«И сейчас из туманной тьмы выйдет она, окружённая ореолом золотистого света и поведёт за собой…»
Вдалеке действительно показался свет. Энтони ускорил шаги. Вскоре аллея повернула.
«Анджела!» Почему, увидев одинокую фигуру, скрючившуюся на скамье, Энтони подумал о ней? Луч фонаря, неяркий из-за вечернего тумана, падал на сгорбленную спину ссутуленные плечи.
– Анджела?
Содрогнувшись, словно от удара, девушка отняла ладони от лица и обернулась к нему: бледные щёки и глаза блестели от слёз.
– Ну почему?! Зачем сюда пришёл именно… ты?!!
Затем, расхохотавшись, она тряхнула головой и, подняв с земли бутылку с недопитым виски, приложилась к горлышку. Энтони присел рядом.
– Зачем? – спросил он, помолчав немного, и попытался забрать бутылку из рук девушки.
– Отдай, это моё! – воскликнула Анджела, отстраняясь и снова поднося горлышко к губам. – Пусто…
Она повертела бутылку в руках и вдруг с размаха швырнула её оземь. Зазвенело разбитое стекло.
– Гады!.. Гады!.. К чёрту всё! – сквозь зубы проговорила Анджела и, обхватив себя руками, принялась исступлённо раскачиваться.
Энтони придвинулся к ней и, обняв за плечи, привлёк к себе. «Как ребёнок», – подумал он.
– Тони-и!.. – прошептала Анджела, заглядывая ему в лицо; всхлипнув, она приникла к нему. – То-они… Я думала о тебе… Мне плохо, Тони!
– Пойдём, Анджи! – сказал он. – Я тебя домой отведу. Уже поздно…
– Нет! – она вскинулась точно раненная змея. И тут же сникла. – Я… у меня нет дома.
Энтони нашёлся не сразу.
– Анджи, – промолвил он, помолчав, – Пойдём ко мне.
– К тебе?.. – она взглянула на него с удивлением. И лишь кивнула.
Анджела была настолько пьяна, что едва держалась на непослушных ногах. Всю дорогу до «виллы» она плелась за Энтони как утопающий за спасательный круг, поминутно бормоча извинения заплетающимся языком.
– Как здесь у тебя клёво-о! – протянула Анджела, завалившись на старый продавленный широкий диван с потраченной молью жаккардовой обивкой, притащенный кем-то на старую фабрику в незапамятные времена, и окидывая взглядом «комнату» — пустое помещение с подпёртым толстыми просмоленными деревянными балками низким потолком, с которого свешивались на тросах большие железные крюки.
– Угу, – откликнулся Энтони, растапливая импровизированную печь, сложенную из кирпичей на каменном полу.
Водрузив на огонь котелок с водой, он оглянулся: Анджела сидела, подобрав под себя ноги и глядела прямо перед собой.