Бросив на него неуверенный взгляд, Энтони медленно развернул записку.
«Тони, я знаю, ты обязательно прочтёшь это. Теперь я далеко. Прошу, не ищи меня. Поверь, так будет лучше для нас обоих.
Я не жалею о том, что произошло между нами, я сама хотела этого. И я благодарна тебе, Тони, за подаренные тобой мгновения счастья и радости. За обретённую вновь надежду. За то, что ты смог меня понять и был готов принять.
Наверное, ты думаешь, что любишь меня, – о, прости мне столь смелую мысль! – но ты обманываешься. Я не та, кто тебе нужен. Я всего лишь случайная встречная на твоём пути, которая по мере отдаления приобретает всё более призрачные очертания. Ты ещё встретишь ту, что суждена тебе судьбой.
Много нового тебя ждёт, многое изменится… Но если ты когда-нибудь вспомнишь обо мне, думай, что со мной всё хорошо.
Я буду молиться за тебя. Будь счастлив, Тони! Прощай. Анджи.»
Всё поплыло перед глазами Энтони. Он медленно поднялся и, рассеянно сунув письмо в карман, пробормотал что-то невнятное, что должно было быть словами благодарности, и, сопровождаемый серьёзным и сочувственным взглядом Джиджи, пошатываясь вышел.
– O dio mio, che tristemente! – со вздохом пробормотал хозяин пиццерии, глядя ему вслед.
***
… Он потерянно брёл по улице. Куда? Вряд ли он мог дать ответ. Мир вокруг него будто смазался, подёрнулся белесой туманной пеленой. Ему было всё равно, куда приведут его ноги…
Издалека послышался звон колокола. Остановившись, Энтони, вскинув голову, прислушался к его низкому, утробному голосу — колокол будто звал его. Медленно, точно пребывая во сне, Энтони двинулся вперёд, и вскоре впереди показалась церковь.
Войдя в высокие двери, Энтони замер в нерешительности, глядя по сторонам и чувствуя как атмосфера иного мира окружает его со всех сторон, обнимает, принимая в себя. Он уже был здесь — в своём видении, Анджела привела его сюда. Анджела… Ангел в ночи…
Церковь была пустынна, колокол, услышанный Энтони, возвещал об окончании службы. Пахло ладаном и воском…
Энтони шёл по проходу, стараясь ступать бесшумно, будто боясь побеспокоить древних духов, почивших в тёмных тайниках. Странное смешанное чувство страха, нерешительности и благоговения, овладевшее им, вызывало трепет в его душе…
Всё повторилось — как тогда! Но Энтони знал: там, у дальней стены за потемневшим от времени алтарём, густая тень скрывает того, чьё лицо он так и не успел увидеть. Солнечный луч, расцветившийся витражными стёклами упал на сутулую спину незнакомца, стоящего у дальней стены под витражом; почувствовав присутствие ещё одного человека, он вздрогнул и обернулся.
– Мастер!..
– Тони! – воскликнул Чарлз и шагнул к юноше, с улыбкой простирая к нему руки. – Сынок! Я знал, что ты придёшь сюда.
– Знали?.. – Энтони глядел на него в растерянности.
– Это сложно объяснить, – кивнул старик. – В жизни много случается такого, что расходится с привычной логикой, – сказал он, положив Энтони на плечо слегка дрожащую руку. – Послушай…
Они присели на длинную узкую деревянную скамью в одном из рядов.
– После того, как ты ушёл, я пытался тебя найти, – начал рассказ мастер. – Я побывал на том месте, где произошла наша такая необычная встреча. Я глядел на твоих ангелов… Ты видел мою мастерскую; почему ты не сказал мне, что ты тоже художник?!
Энтони промолчал: он не знал, что ответить. Чарлз вздохнул.
– Я разыскивал тебя в студиях моих друзей, – продолжал он, – справлялся в художественных школах… Но, знаешь ли, Энтони — отнюдь не редкое имя. Тогда я понял, что должен ждать. Ты обязательно вернёшся ко мне.
Энтони кивнул. Ведь так и произошло!
– Неспроста Судьба столкнула нас тогда. Она свела нас снова, – Чарлз накрыл его руки широкой тёплой ладонью и заглянул в глаза. – Скажи, хотел бы ты стать витражистом?
– О, сэр!..
Слова замерли на языке у Энтони. «Да ведь это — моя сокровенная мечта! Неужели?..» Чарлз и невольно улыбнулся, увидев на лице молодого человека отражение его чувств.
– У меня была когда-то семья, – сказал он, – жена и сын. Его звали Энтони, как и тебя. Потом — война… Я так и не смог жениться второй раз. Марион осталась навсегда в моём сердце… Я состарился в одиночестве, и боялся, что никому не смогу передать секреты и тонкости моего искусства. Теперь мне встретился ты. Будь моим учеником!
Это явь? Или лишь сон? Нет это всё же была жизнь — его, Энтони Свифта!
«Ты на правильном пути, Тони, – почудился ему тихий голос отца. – Отринь сомнения. Иди по нему смело!»
Энтони поднял взгляд: над ним в витраже, подсвеченном лучами солнца, сияли две девы-ангела — одна, оружённае золотистым нимбом, другая — серебристым, словно лунный свет. На их прекрасных лицах светились улыбки.