«Отец? Ох, я опять проспал! Не стоило мне допоздна засиживаться в студии. Но я обязательно должен был закончить эскиз!..»
Энтони улыбнулся и медленно раскрыл глаза. Образ отца, привидевшийся ему, истончившись, растворился в призрачной дымке сна. С удивлением и испугом мальчик уставился на склонившегося над ним мужчину в форменном кителе работника поезда.
– Ну как, пришёл в себя? – спросил проводник, подаваясь к Энтони ещё ближе. – Где твой билет?
«Что ему ответить?..»
– Куда ты едешь? – осведомился проводник. Два-три любопытных пассажира обернулись, но он не обратил на них внимание.
– Д-домой… – запинаясь, пробормотал Энтони едва слышно и подумал: – «Да, я возвращаюсь.»
Проводник кивнул.
– Вот что, парень, сейчас пойдёшь со мной, – сказал он и подал руку, помогая подняться.
Они двинулись к выходу. Энтони растерянно оглянулся. «Я ещё могу убежать!» – молнией пронеслось в его голове и он дёрнулся изо всех сил, пытаясь вырваться.
– Э-э нет, парень, – покачал головой проводник, крепко держа за руку беглеца и набирая номер на мобильнике. – Так дело не пойдёт!
Тяжело вздохнув, Энтони обречённо взглянул на своего пленителя. Понимая, что сопротивление бесполезно, он покорно последовал за проводником.
На перроне их ждала полицейская машина…
***
– «… снят с поезда по причине отсутствия прoездного билета…», – отложив ручку в сторону, дежурный полисмен обернулся к юному задержанному. – Может, всё-таки, назовёшь свои имя и фамилию?
Энтони ещё сильнее сжался и лишь покачал низко опущенной головой. Полисмен вздохнул.
– И давно ты так путешествуешь? – спросил он.
– Не важно…
Он находился в пути почти три дня…
Первую ночь он провёл на пригородном вокзальчике, забившись в тёмный закуток, дожидаясь первого поезда. Он прятался, пересаживался с поезда на поезд… Он старался быть осторожным. В этот раз ему не повезло.
В кабинет вошёл другой полицейский; поставив перед Энтони тарелку с сырными сандвичами и кружку с чаем, он шепнул что-то коллеге и, бросив на мальчика быстрый взгляд, вышел.
– Так значит, ты домой ехал? – спросил полисмен, с интересом наблюдая, с каким аппетитом задержанный набросился на еду.
Энтони кивнул, не поднимая глаз.
– Может, назовёшь адреса твоих знакомых, родственников? – продолжал полисмен. – Или телефоны? Чтобы кто-нибудь приехал за тобой?
– У меня нет родственников.
Словно эти несколько слов произнёс не он, а кто-то другой. Он вдруг ощутил своё одиночество с необычайной остротой. Мир поблек. Ему стало всё равно…
– Ладно, – вздохнув, дежурный смерил Энтони пристальным взглядом. Затем, сделав в протоколе новую запись, поднялся и вышел.
«Я что-нибудь придумаю! – сказал себе Энтони, когда ключ заскрежетал в замке. – Я не совершил ничего плохого, я только...»
Ехал домой. У отца были друзья, тоже художники. Они приходили к ним в студию. Энтони помнил, как их зовут. Если его отпустят, он попытается разыскать их… «Если отпустят…»
На полу у стола белел листок— он, вероятно выпал из папки с протоколом. Сгорая от любопытства, Энтони, нагнувшись, перевернул его. И невольно вскрикнул: на листке была отпечатана его фотография!
«Что же меня удивляет? – подумал мальчик. – Тётя принялась разыскивать меня. Полицейский допрашивал меня, только чтобы удостовериться. А значит...»
У Энтони больше не оставалось сомнений по поводу его дальнейшей участи.
Звуки чьих-то шагов и голосов, гулко доносившихся из коридора, отвлекли его от невесёлых раздумий. Вскинувшись, Энтони напряжённо прислушался.
Щёлкнул замок и дверь распахнулась.
– Он, сэр?
– Вне всяких сомнений.
Энтони привстал, приоткрыв рот от удивления. Он узнал одного из вошедших.
– Ну здравствуй, парень.
***
… Автомобиль нёсся по трассе, шурша шинами по мокрому асфальту. Сыто урчал мотор. Мерно стучали дворники, смахивая дождевые капли, стекавшие по лобовому стеклу. Серые просёлки, мелькавшие за окнами, казались размытыми и унылыми…
Несколько раз мистер Никлсон поглядывал в зеркальце, в котором отражалось бледное лицо юного пассажира, сжавшегося в комочек на заднем сидении, однако заговорить первым не спешил.
– Вы… – промолвил Энтони тихо, продолжая глядеть на дорогу. – Вы везёте меня… к ней?
Ответа не последовало. Внимание Никлсона было приковано к трассе.
– Но… – Энтони заглянул в водительское зеркальце, обращаясь к отражению. – Вы ведь сами сказали мне, что я имею право выбора!
Мистер Никлсон нахмурился и сильнее стиснул руль.
– Вы не имеете права против моей воли возвращать меня к ней!!! – вскричал Энтони и в бешенстве заколотил кулаками по переднему сидению. – Остановитесь!
Они съехали на обочину. Энтони принялся дёргать ручку, но дверь оказалась заблокирована.
– Выпустите меня! – потребовал он, откидываясь на кожаную спинку и хмуро глядя в «заплаканное» дождём окно.
– Вот что, парень, – сказал мистер Никлсон, оборачиваясь. – Я не собираюсь оспаривать твои права. Я — адвокат и стою на стороне справедливости…
– Справедливости?!! – побледнев от гнева, Энтони стиснул кулаки.
Мистер Никлсон вздохнул.
– Возможно, для тебя это звучит как ложь или хитрость, но… Я действительно искренне хочу помочь тебе.
Энтони пристально взглянул на адвоката. Энтони, испытывавший перед этим человеком вполне понятную робость и скованность, увидел в его тёмных глазах что-то такое, чего давно не замечал ни у кого. Почему-то ему снова вспомнился отец…
– Хорошо, – прошептал он, – я согласен.