— Да, — просто, как-то буднично ответил Панков. — Невозможно, а есть. Представляете?! Тут я к вам и побежал,
— Ничего себе сюрприз, — прошептал Боярский. — Или это сенсация, приятная во всех отношениях, или…
— Скорей всего — второе, — невесело поддержал стажер.
— Где именно они росли?
— В распределителе одного из аннигиляторов. Я не стал в других местах смотреть — может, они где-нибудь еще росли… Но эти просто нельзя было не заметить!…
В каюте повисло тяжкое молчание.
— Вот так, — наконец, без всякого выражения произнес Боярский. — Что-то, значит, изменилось… Может, почва настолько восприимчива к земным микробам? Хотя, да, ведь вы же нашли их в распределителе…
— К тому же мы прошли полнейшую стерилизацию, прежде чем покинуть звездолет… Откуда быть микробам?
— Либо планете нужен был всего крошечный толчок… — как бы рассуждая сам с собой, продолжал Боярский. — Но причем тут защитная система? М-да, ситуация…
— Что с этим делать? — Панков бережно приподнял букетик цветов.
— Что? — Боярский словно очнулся. — Действительно, что?.. А ну-ка, точно покажите, где нашли!
Он вскочил и бросился вон из каюты, увлекая за собой стажера, который от растерянности лишь крепко прижал к груди цветы, точно те, не согреваемые человеческим теплом, могли вдруг увянуть и пропасть…
Голова шла кругом. Цветы и в самом деле были! И не один, не два, а тысячи — по меньшей мере. За то время, пока Панков пробыл у Боярского, цветы проросли во всех аннигиляторах, во всех плазмотронах, покрывая постепенно мягкой, колышущейся на ветру попоной кожухи генераторов, блоков питания, тяжелые лапы станин. Очень скоро они появились и на линейном компьютере. Тот работал еще несколько минут, беспомощно мигая индикаторными огнями, и наконец отказал. Система защиты разваливалась на глазах.
Дело принимало скверный оборот. Приказав всем оставаться на рабочих местах, Боярский в сопровождении вызванного на место происшествия дежурного инженера Мвонги и начавшего тихо паниковать стажера устремился к пультовой центрального энергопункта.
Посреди площадки у входа в пультовую стоял Юханссон. Случившееся его явно обескуражило и потрясло.
— Когда это началось? — с ходу спросил Боярский.
— После активной проверки все работало отменно — просто загляденье, а минут через пятнадцать-двадцать полезла эта нечисть… И главное, до чего на земные похожи! Красивые, не спорю. Но ведь они… жрут… все подряд!
— Компьютер окончательно вышел из строя?
— Сейчас. Я мигом! — с готовностью сорвался с места Юханссон.
Он откинул аварийную крышку и, путаясь руками в длинных тонких стеблях, попытался добраться до электронных блоков машины. Тщетно!
— Проклятие! — простонал он. — Они всюду! Глядите! Вот! Машины не существует! Вместо блоков и соединений — одни цветочки!
— Вижу, — хмуро кивнул Боярский. — Может, еще успеем что-нибудь спасти?
— Хотя бы основное, — вставил Панков.
— Помилуйте, как? — искренне удивился программист. — Они ведь жрут материал! Все металлические части, пластики…
Он демонстративно сунул руку по локоть в недра компьютера, с тягучим хрустом разрывая цветочные стебли, выдернул оттуда какую-то деталь и, чуть надавливая пальцами, принялся крошить ее себе под ноги. Будто ломоть зачерствелого хлеба…
— Видите, видите, как! Попробуйте сами!
Боярский приблизился к устройству, но вместо того чтобы последовать примеру Юханссона, сорвал с крышки цветок и долго разглядывал его.
— Как ни странно, внешне ничего особенного, — задумчиво проговорил он, вертя цветок и так и сяк. — На Земле бы он ничем не отличался от остальных… Удивительно другое: феноменальная скорость размножения. И только там, где металл или пластик… Пожалуйста, — подозвал он одного из техников энергоцентра, — отнесите это в звездолет, в лабораторию. Да не рвите их двумя пальчиками! Берите побольше!
Техник с опасливой брезгливостью нарвал цветов и, смешно отставляя руку с букетом, быстро засеменил к кораблю.
— Еще час, — тоскливо заметил Юханссон, — и у нас ничего не останется. Ни одного прибора. Если только не случится чуда…
Да нет, подумал Боярский, откуда ему, этому чуду, взяться, если уж одно произошло? Двух подряд не бывает, разве что в сказке… Но тогда выходит, что не так уж и мертва планета? И я был прав, потребовав для Станции усиленной защиты? Вероятно. Только в чем же наш просчет? Ведь сработай вовремя защитная система… Хотя, когда же это — вовремя? Час назад, два? Чепуха! Именно после активной проверки, когда защитная система продемонстрировала всю свою мощь, планета перешла в наступление. Значит, все-же был изъян, нашлась лазейка? Странно…
В дальние ворота была видна выжженная бесплодная равнина, среди которой там и тут торчали истрескавшиеся на солнце обветренные камни, принявшие, как нередко случалось и на Земле, черты каких-то непонятных изваяний, фантастических руин исчезнувших построек. Точно недвижимое каменное воинство окружило Станцию и выжидало, готовое принять неравный бой… Теперь — неравный. Люди были безоружны.
Боярский старался отогнать невесть откуда набежавший страх. Нет-нет, чушь все это, подумал он, нам никто, никто не может угрожать. Никто и ничто. Но ведь мы действительно теперь беспомощны, вспыхнула отчаянная мысль. И противопоставить ничего не в силах… Да, но где он, этот враг? Реальный, беспощадный. Чем он в состоянии бороться с нами? Этими цветочками? Жалкая нежная плоть против неодолимых плазмотронов, аннигиляторов, силовых полей?.. Такое просто невозможно! Планета мертва! Цветы мы сами занесли… Ну, может быть, не так уж тщательно стерилизовались перед выходом из звездолета. А теперь вот… Но почему именно цветы? Уж что-что, а микробов и прочей грязи завезли с собой достаточно. На десять миров, как этот, хватит, чтоб все полетело кувырком!..
— Что говорят строители? — вдруг спохватился Боярский. — У них — то же?
— Насколько можно судить, у них пока все в порядке, — подал голос дежурный инженер. — Никаких жалоб не поступало.
— Значит, только здесь, на линии защиты, — несколько успокоенно проговорил Боярский. — Как вы думаете, почему? В чем наша промашка?
Юханссон только пожал плечами. Он скорбно глядел на цветущие нежно-голубые холмики, будто степные могильники, возникшие на месте могучей хитроумнейшей аппаратуры. Кучки металлического, пластикового праха, на которых прихоть неведомого разбила свои цветники. Как будто других объектов мало! Чем вон тот пакгауз, тоже, кстати, цельнометаллический, хуже его линейного компьютера?!
К собравшимся торопливо приближался кто-то из строителей. В руке он торжествующе, даже с каким-то вызовом, зажимал знакомые всем цветы.
Итак, ловушка захлопнулась. Конечно же, нелепо было уповать, что эта цветочная чума затронет только линию защиты, обойдя стороной главные постройки. Просто с чего-то все должно было начаться. А может, здесь была своя, неявная закономерность. Скажем, аннигиляторы и прочие силовые агрегаты стояли по периметру, и потому, естественно, первая волна, пришедшая извне, со стороны нетронутой равнины, сначала поразила их и уж затем начала продвигаться внутрь Станции. А может, все произошло иначе, другая была причина — теперь-то не суть важно, какая… Слишком поздно спохватились. Хотя по-другому быть и не могло. Никто не ждал. И подозревать поэтому не смел. Все так внезапно изменилось…