— И все? И из-за этого наш тихий душевный отдых превратится теперь в катастрофу?
— Мы все равно послезавтра поедем в Геруду, а там может придется мотаться по всем архивам побережья, и может быть уехать в Каир и в Александрию, там вообще можем застрять надолго.
— В Александрийской библиотеке, угу, — пробормотала себе под нос Шанелька, — а знаешь, наверное, такие вот варвАры ее и уничтожили.
— Я ее сперва просто пожалела, не знаю даже почему, — повторила Крис, отбирая у Шанельки ключи, — сидит такая, рыжая, крашеная, одна совсем. И делает вид, что ей все нипочем.
— Так ей и правда, все нипочем, — удивилась Шанелька, — видно же.
— Она еще по телефону стала звонить, как раз своему Витьке, про внуков спрашивала. Слышно было, она их любит. Ну и когда она мне помахала и заговорила, то я поболтала чуть-чуть. А потом, когда уже сидели там трепались, я поняла, она нам сильно может помочь.
— Чем, Крис? Закажет салатики, чтоб у нас стояло?
— Я потом скажу, хорошо? Ты мне лучше скажи, ты чего сама была в таких растрепанных чуйствах? И насчет Лаки, что за катастрофа?
Открывая полукруглые двери, она засмеялась.
— Прикинь, она мне гордо поведала, что дома она, значит, Лариса Юрьевна, уважаемая дама, бизнесмен. А тут она значит, оторва Лаки, и так всем и представляется. Я думаю, еще в первый раз ее кто-то одарил таким же дежурным комплиманом, как тебя. И она трогательно помнила прозвище все эти семнадцать лет. О! Неужто Абдул принес мне манго? И личи! И еще какие-то непонятные штуке! В красивой вонючей кожуре!
— Фрукти для мисс Крис, — процитировала Шанелька, стаскивая с себя надоевшее парео, — а мне тут Димочка орал из-за Абдула, признавайся мать-перемать, что у вас там за Лаки, подружку-поблядушку нашли, на троих соображать? И тут вы являетесь из-за райских кущей. Ты и Лаки! И сразу беседа про трахи и сладких мальчиков в баре с пойлом. Чего ты ржешь конем? У меня жизнь семейная рушится.
— Я не конем. Максимум — лошадью. — Крис кричала уже из душа, — она все равно через три дня уезжает. На родину, в морозы.
— Хотя… — Шанелька потянулась, взяла из стеклянной вазы непонятный фрукт в грубой зеленой чешуе, — ее рассказы очень терапевтичны, я тебе скажу. Ну, разведусь с Димочкой, подумаешь, какой-то всего лишь третий муж. И тот гражданский. До шисяти пяти еще раз десять можно замуж сбегать. А в перерывах ездить в Пуруджистан, так называется то, где мы сейчас? К смуглым анджелам пурушам, которые, оказывается, предмет национальной гордости и торговли телами.
Вечером, после купания на закате, Шанелька торопилась вернуться к номеру, помня слова Крис о том, что, может быть, уже послезавтра они сядут в автобус и несколько дней будут мотаться по городам, сначала ближним, а понадобится, махнут и в Каир. Подруга, смеясь, шла следом, таща на локте свернутый пляжный коврик.
— Тебе дай волю, ты эту халабудку с собой заберешь, в рюкзаке. Да?
— Ох, Криси. Я никогда-никогда не думала, что из обычного отельчика можно сделать такую сказку. А мы точно сюда вернемся, напоследок? Если успеем найти эти твои документы?
— Номер остается за нами. Хорошо иметь дела с состоятельными клиентами.
Крис открыла двери и ушла внутрь, засветив уютные круглые окна. А Шанелька осталась снаружи, встала подальше, в который раз осматривая то ли здание, встроенное в каменную округлую скалу, то ли дом, выстроенный в виде волшебного холма. Сейчас, бархатным черным вечером, который мгновенно падал на теплую землю после царственного заката, корпус мягко светил круглыми окнами, разбросанными будто в полном беспорядке. И дверными арочками номеров, расположенных на разных уровнях.
Вот мы, думала Шанелька, переводя взгляд с их теплого кухонного окна на полупрозрачную штору входа. А вот сбоку за креслами зелень, в сумраке совсем черная, прячет узкую витую лесенку. И наш навесик над входом, это уже площадка перед номером повыше. А мой тайный садик за окном спальни — на самом деле — крыша нижнего номера, который так спрятан в густой листве, что днем его не заметишь, разве что мелькнут в лианах ажурные перильца, серые сглаженные ступенечки. А сейчас, если обойти корпус, спускаясь и поднимаясь по прихотливой вязи узких лесенок, и натыкаясь на внезапные легкие креслица у спрятанных в гуще растений входов, там, под моим садиком — есть чье-то окно, светится.
Полным очарованием для Шанельки был и бассейн, который со стороны спальни висел над кусочком парка, выдаваясь в сторону моря плоским козырьком, налитым бирюзовой водой. Там они, конечно же, побывали в самый первый день, поплескались, то ли паря в воздухе над деревьями и морем, то ли плывя над ним. Да кому нужен стильный корпус стекла и бетона, если рядом, в ухоженном парке, где деревья росли в земле, а кусты — в тесно стоящих огромных глиняных и деревянных горшках, есть такая чудесная сказка, дом, словно нарисованный детской рукой.