Стеклянная дверь из кабинета графа в сад была открыта. Кальмия выбралась из кустов и тихонько подобралась к проёму, стараясь передвигаться так, чтобы её не заметили. Граф был один. Он всё ещё работал, сидя за столом, но рядом с его правой рукой стоял бокал вина. Девушка уже хотела было выйти из своего укрытия, но в кабинет заглянул дворецкий.
— Будут ещё указания на сегодня, милорд? — с поклоном спросил он.
— Нет, на сегодня все свободны, — отмахнулся граф.
— Как прикажете, — кивнул дворецкий и ушёл.
Спатифиллум запрокинул голову и тяжело вздохнул, глядя в потолок. Кальмия смотрела на него, и в её душе всё запутывалось только сильнее.
— Кальмира… — тихо произнёс граф. — Какой же я идиот… Если ты всё узнаешь…
— Что узнаю? — Кальмия вошла в кабинет.
Пару секунд Спатифиллум смотрел на неё, а потом резко сорвался с места и буквально подлетел к ней, тут же заключив в объятия и уткнувшись лицом в плечо.
— Прости меня… — зашептал он. — Прости, умоляю… Даже если ты всего лишь очередное моё видение, прошу, не говори, что оставишь меня, или я умру прямо здесь.
— Граф… — Кальмия осторожно провела ладонью по его спине. — Я не видение, я настоящая.
Он отстранился на мгновение, чтобы посмотреть в её лицо, и тут же впился в её губы. Кальмия не отвечала, но и не отталкивала его. Совсем скоро Спатифиллум понял, что что-то не так, и отстранился, но из объятий её не выпустил.
— Так что узнаю? — чуть сощурилась Кальмия.
— Всё… — граф опустил голову. — Я схожу здесь с ума без тебя, я… Кальмира, на всём континенте нет большего идиота, чем я. Мне так страшно… Я боюсь, что если расскажу тебе правду, больше никогда тебя не увижу, а для меня это всё равно, что умереть.
— Какую правду? — она глубоко вздохнула. — О том, что ваш отец убил дядиных жён? О том, что ваша семья пытается уничтожить дом Орхидея уже несколько столетий? О том, что вы привели меня туда в день рождения Венетты, чтобы сломить её? Я уже знаю, но всё равно пришла.
— Знаешь? — Спатифиллум отпрянул. — Откуда ты всё знаешь?
— Эрцгерцог всё знает, — отвела глаза Кальмия. — Кузены всё знают. Когда Венетта пропала, мне всё рассказали.
— Я не хотел, чтобы так всё вышло! — повысил голос граф. — Я только… Я думал, это сломит её морально, и она не сможет занять место императрицы, но я не хотел, чтобы так всё вышло!
— Но всё вышло так! — выпалила девушка. — Я так полюбила Венетту! И теперь я виновата во всём! Ты слышишь? Это я во всём виновата!
— Только не ты! — горячо возразил Спатифиллум и резко обнял её. — Я виноват! Только я! Я и мой отец! Это из-за него…
Граф рухнул на колени и опустил голову. Несколько секунд он терзал пальцами лицо, а потом обхватил Кальмию за ноги.
— Я не говорил тебе правды об этом, и ты в праве возненавидеть меня, — тихо заговорил он. — Но я никогда не лгал тебе о своих чувствах. Только скажи, и я пойду к эрцгерцогу и на коленях буду молить его о прощении, даже стану его вассалом — что угодно… Я готов на что угодно, лишь ты меня не бросила.
— Если ты пойдёшь к нему сейчас, он тебя убьёт, — обращаться к нему на ты оказалось неожиданно легко. — Ты хоть представляешь, что сейчас творится в особняке? Если дядя каким-то чудом сможет сдержаться, то уж кузены-то точно тебя разорвут.
— Я готов и на это, — сглотнул Спатифиллум.
— А я не готова, — вздохнула Кальмия и положила ладони ему на щёки. — Что бы ты ни сотворил, я всё ещё люблю тебя. И я смогу тебя простить, если ты приложишь все силы, чтобы исправить… всё. Но сейчас… Нам придётся ещё немного подождать.
Кальмия склонилась к графу и поцеловала. Не дав затянуть себя в безвременье, она быстро отстранилась, и сказав, что сбежала тайком и ей нужно скорее вернуться, выскользнула в сад. Спатифиллум так и остался сидеть на коленях на полу. Он долго всматривался в ночь, стараясь собраться с мыслями, а потом поднялся и побрёл к своему столу. Нужно было многое сделать. Граф Космея не видел иного пути примирения с семьёй Орхидея после всего, что сотворил его род, кроме как присягнуть эрцгерцогству на верность и до конца своих дней преданно служить ему, завещая то же своим потомкам.