Наримаро не проявил к ящику ни малейшего интереса. Когда выяснилось, что он заперт на двойной замок, а ключа нет, он только развёл руками.
— Ничего больше странного в её покоях нет? — поинтересовался принц у слуги.
— На взгляд служанки, всё обычно. Она говорит, госпожа ночью была не одна, но её поклонник ушёл на рассвете. Сама госпожа, получив утром от ночного гостя послание, сама что-то написала в ответ. Служанка облачила госпожу в парадное платье, после чего была отпущена. Больше она ничего не знает.
Тодо внимательно рассматривал ящик. Если он забит любовными посланиями, то когда найси выполняла свои обязанности и ела?
— Ясно, — сказал тем временем принц Наримаро слугам. — Вы пока свободны.
Тодо поспешно повернулся к принцу.
— Постойте, Фудзивара-сама, значит, фрейлина собиралась на шествие? Зачем парадное платье? Но на шествии она ведь не появилась? Почему старшая фрейлина этим не обеспокоилась?
Принц поторопился пояснить:
— Нет-нет, Тодо-сама, парадное платье, особое, зелёное, церемониальное, найси надевают на дежурство. Вы должны помнить, что на фрейлине Митико, когда мы заходили в Павильон Глициний, было зелёное парадное кимоно. Харуко надела такое же. Значит, она дежурила. На шествие все придворные явились в белом.
Тодо, поняв, кивнул.
Пока слуги не ушли, взгляд Тодо не отрывался от ларя. Что ни говори, а поняв убитую, её нрав и взгляды, куда проще выйти на убийцу. В каждом преступлении проступает взаимосвязь преступника с жертвой. И если личность убийцы надо ещё установить, то изучение натуры жертвы может помочь понять мотивы и цель совершенного над ней злодеяния.
Наримаро молча наблюдал, как Тодо клинком взломал замок, потом, заглянув внутрь, удивлённо поднял брови. Ларь был доверху заполнен свитками, которыми обмениваются влюблённые после свидания. Здесь были исключительно мужские послания, в том числе и несколько образчиков любовной лирики, написанных впрок иэмото Омотэ Мунокодзи, на зелёной и жёлтой бумаге, обёрнутых синим шнурком, которые Тодо уже видел тут же на полке.
Видя, что нахальный принц не собирается помогать ему разбирать архив любовных связей убитой, Тодо начал быстро сортировать письма, написанные одной рукой. Через несколько минут у него оказалось двенадцать кучек. В некоторых из них было по два-три письма, а вот шесть пачек насчитывали несколько десятков свитков. Писем Мунокодзи было немного, всего десяток. Тодо сразу отложил послания иэмото в сторону — чтобы не мешали. Было и несколько одиночных посланий тех, кто, видимо, не удостоил Харуко вторым посещением.
— Вы можете по почерку определить, кто это писал? — Тодо протянул своему собеседнику свиток из той пачки, которая была самой толстой.
Принц заглянул в письмо и уверенно проронил:
— Это рука старшего государственного секретаря Инабы Ацунари.
— А эти чьи?
— Это как раз Абэ Кадзураги.
Наримаро также легко отличил любовные послания Минамото Удзиёси, Юки Ацуёси и Отомы Кунихару.
— А это? — Тодо протянул Наримаро ещё одну довольно толстую пачку свитков.
Принц мельком заглянул в свиток, да так и замер с полуоткрытым ртом.
— О! Симатта… Бакаяро! Кисама! Чёрт… ублюдок, это надо же… — Было заметно, что Наримаро, несмотря на ругань, не столько озлоблен, сколько забавляется. Он выхватил пачку писем из рук Тодо и вскочил.
Тодо спокойно переждал всплеск веселья принца.
— И кто это?
— Кто-кто… Котобуки-но Наохито, вот кто, — расхохотался Наримаро, — младший брат покойного микадо, настоятель храма Симогамо, тот самый, который прочёл нам сегодня на празднике восхитительную проповедь о воздержании!
Наримаро чуть сжался, точно стал меньше ростом, зримо растолстел, и вдруг проникновенно загнусил, мерно жестикулируя руками:
— «О, братия, помните: должно избегать влечения к вещам, вся прелесть которых зависит от страстей и чувственности! Это низкий путь похоти, недостойный того, кто отдалился от мирских обольщений! Помните, что из пороков самый большой — распутство!»
Наглец слово в слово повторил слова проповеди, и Тодо словно увидел пред собой холёного обритого настоятеля. Эту проповедь он помнил и сам.
— Я чуть не расплакался тогда от умиления, а оказывается, у обратной стороны тоже имеется обратная сторона… — И Наримаро стал быстро прочитывать стихи Наохито, откладывая один свиток за другим. Теперь он смеялся едва ли не в голос. Глаза его снова стали лисьими. — Ну, я прочту это как-нибудь за ужином достопочтенному настоятелю, — со смехом пообещал он.