На представление новых фрейлин шёл уже не я. Шла Хисогава-но Хироко: это имя мы выбрали вместе с императрицей. Как меня назовут, и где я появлюсь, принц Арисугава не знал.
— И императрица выбрала Юки Ацуёси на роль жертвы? — опечаленно спросил Тодо, заранее жалея жертву лисьей проделки.
— Нет, с чего бы? — удивился принц. — О нём вообще никто не вспомнил, уверяю вас. Выбран был один из сыновей хранителя печати Аривары — Хитаги. Скажу откровенно, я произвела… ой, произвёл фурор. Это было то странное чувство вовлеченности в танец бабочек возле свечного пламени, что возникает летней ночью после третьей чаши сакэ. Я демонстративно не обращала ни малейшего внимания на Хитаги и высокомерно игнорировала и даже откровенно пренебрегала принцем Арисугавой, нарочито громко спросив у соседки, что за противный длинноносый урод стоит слева от прелестной супруги микадо? Арисугава, считающий себя красавцем, услышав это, страшно разозлился. Но то, что позади принца стоял Юки Ацуёси, клянусь, я просто не видела. То есть не видел.
Тодо окаменел: пред ним вдруг мелькнул странный, встревоживший душу женский облик, но Наримаро тряхнул головой, словно отгоняя бредовый предутренний сон. Потом Тодо услышал, как заговорил мужчина.
— После представления фрейлин за мной в покои императрицы увязался Хитаги, но полная победа была в том, что я задел и разозлил принца Арисугаву. Он успел даже в присутствии трёх придворных пожаловаться императрице, что новенькие фрейлины, может, и недурны, но дурно воспитаны. Особенно нагла-де Хисогава-но Хироко, хоть и на диво прелестна, конечно.
— Неужели он не узнал вас?
Кривляка беспутно рассмеялся.
— Меня даже сестрёнка Цунэко не узнала. — Наглая лиса явно гордилась своей проделкой, не обнаруживая ни малейшего раскаяния в содеянном.
— Ну а Юки?
Принц Наримаро досадливо хмыкнул.
— Причём тут этот дурацкий Юки? Не было его тогда у императрицы! Рангом не вышел для императорских покоев! — брезгливо скривился он, вновь превращаясь в женщину, и продолжил. — Так вот, потом пришли принц Наохито и Канако. Императрица же потребовала, чтобы Хироко, обидевшая Арисугаву, извинилась перед принцем. Я вымолила у него прощение и ещё полчаса вволю дурачила его, намекнув, что при близком общении он кажется гораздо симпатичнее. И нос не такой уж и длинный… У него порозовели щёки, и явно отяжелел нефритовый стержень в складках хакама. В итоге этот нахал Арисугава откровенно напросился ко мне на ночь, я поупиралась было, но уступила, и тут состоялось разоблачение. Торжество супруги микадо было полным, ведь даже Наохито и Канако не узнали меня!
Принц пригладил волосы и усмехнулся.
— Я искренне думал, что на этом история и закончилась, правда, императрица Хисако попросила меня прибыть в таком виде в поместье Арисугавы и там тоже немного подурачить гостей. Я исполнил и эту просьбу, увы, явно недооценив свои «лисьи чары»: Юки Ацуёси потерял тогда голову. Он в поместье Арисугавы буквально дневал и ночевал у моих дверей в павильоне фрейлин. Я вволю позабавлялся с ним, а потом в последний день праздника всё открылось. Весь двор микадо хохотал, все были в восторге от моей проделки, сам император похвалил мой образ. Я думал, что теперь несчастный глупец Юки одумается и придёт в себя. Но оказался неправ.
«Я знаю, непрочен
жизненный удел.
Но неужели разорван
тот обет,
что в мире-сне
нас связывал…» — написал мне тогда Юки.
Тодо слушал, прикусив губу и не говоря ни слова. Наримаро же продолжал своё повествование.
— Я даже растерялся, клянусь. Что за дурачок? Какой обет? Когда и кого связывал? Никаких обетов я никому не давал! Но этим дело не кончилось. Глупейшие любовные письма безумец подбрасывал мне ежедневно. Иногда даже по два в день.
— И что вы сделали?
— Натурально, вначале попробовал отшутиться:
«Да, проходимцем оказался
Актёр театра Кабуки!
А ведь походил,
шельмец-лисяра,
на истинного самурая…» — написал я ему, намекая, что с этой шуткой пора кончать.
Но какое там! Ацуёси был как безумный, попадался мне навстречу в галереях, подстерегал в павильонах. От него снова и снова приходили сумасшедшие письма:
«Как слаб человек!
Любовью безжалостной сломлен,
Сколько раз
Ходил я сегодня
За вином в ближайшую лавку!..»