Тодо и принц вышли следом за ней.
Было заметно, что своим сообщением Наримаро вернул себе приоритет в разговоре: теперь он ставил условия, вынуждая сестру отвечать на его вопросы. Обеспокоенность и мрачность Цунэко были понятны Тодо: ведь если бы выяснилось, что меч пропал в её дежурство, то самое меньшее, чем рисковала фрейлина охраны, было удаление из дворца навсегда. Но едва ли этим всё закончилось бы…
— Итак, Цунэко, когда ты в последний раз видела меч микадо? Тогда, когда показала его мне? Позже? Кто дежурил вчерашней ночью? Когда ты в последний раз видела Харуко? Почему утром на исходе часа Дракона Харуко поссорилась с Ванако? Что стало причиной ссоры?
Тодо показалось, что Наримаро немного переборщил с вопросами, но Цунэко отрешённо кивнула, потом показала глазами на вернувшуюся с водой служанку. Брат понял её.
— Мароя, ступай к охранникам, пусть проводят тебя к павильону Глициний. А твою госпожу позже приведу я сам.
Когда постукивания гэта служанки затихли вдали, Цунэко, с трудом сглотнув, произнесла:
— Неделю назад я, принимая дежурство, заметила, что тесёмка чехла меча завязана по-другому. Там обычно было два узла, теперь был один. Я вынула мифунасиро из парчового чехла и открыла его. Внутри был михисиро с мечом. И тут мне чуть не стало дурно: меч перекладывали! Две его стороны разнятся: на одной выгравирована надпись, на второй — нет. Меч должен быть уложен гравировкой вверх, так положено, но теперь он лежал надписью вниз. Я поняла, что кто-то брал его.
— Испугалась?
— Нет… Точнее, не особенно. Я подумала… Это не дозволено, но только недозволенное и манит. Ты же уговорил меня показать тебе сокровища императора перед коронацией… Ну, я подумала и решила, что или Ванако, или Харуко, или Митико тоже кому-то показали меч. Я… уложила клинок, как должно, и проверила сохранность всего остального. Всё было в порядке.
— Но Вы, Цунэко-сан, не говорили об этом ни с Ванако, ни с Митико, ни с Харуко? — впервые решился задать фрейлине вопрос Тодо.
Вопрос её не затруднил.
— Говорила. С Митико и с Ванако. Они ничего не знали и сказали, что не открывали ящики.
— А почему вы ни о чём не спросили Харуко?
Лицо красавицы исказилось в маску театра Но, и Цунээко молча отвернулась.
За неё ответил принц Наримаро.
— Потому что Кудара-но Харуко переспала с покойным мужем Цунэко, Тодо-сама. Они не разговаривают уже два года.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. БЕСЕДА РОДСТВЕННИКОВ
ЧАС КРЫСЫ. Время с одиннадцати до часа ночи
Тодо смутился. В голове его был полный сумбур. Он не знал при жизни Харуко, но Цунэко… О, это была женщина-лиса, женщина-оборотень, но именно такие делали жизнь мужчины неповторимой, расцвечивая пустоту его дней сияющим фейерверком, каскадом ослепительно-ярких красок, мозаичной, прихотливой игрой разноцветного калейдоскопа!
С такими женщинами даже время течёт по-иному! С ними текучие разноцветные разводы туши на бумаге превращаются в ярчайшие знаки судьбы, затейливая вязь иероглифов сменяется дивными образами волшебных фонарей, а ночи превращаются в сказку! Принимая вид обольстительных красавиц, эти женщины появляются в мужских снах, создают иллюзии, неотличимые от яви, искривляют пространство и время, сводя с ума…
Ну и пусть сводят! Не потому ли мужчина и готов потонуть в сладострастном лисьем обольщении, что оно — единственная услада, оставшаяся ему в его пустой жизни? Впрочем, опомнился Тодо, о чём это он?..
Но чтобы у такой женщины отбить мужа? Это просто нелепость. Невозможно.
А принц тем временем продолжал деловито расспрашивать сестрицу.
— Почему на исходе часа Дракона Харуко поссорилась с Ванако? Из-за чего? Знаешь?
Хмурая Цунэко повернулась к братцу.
— Конечно, знаю, — раздраженно проговорила она. — Они же орали друг на друга, как полоумные! У Харуко, как всегда, был ночной гость. Моя спальня за стенкой через коридор. На рассвете её любовник вскочил как ужаленный, затеял дурную возню, шуршал, проклятый, веером, ползал на четвереньках в потёмках и спрашивал, где его шапка-эбоси? Хотела я сказать, где она, да воспитание не позволило. В итоге этот дурак ничего не нашёл, хоть лазил по всем углам и, наконец, с грохотом опрокинул вазу. Потом рывком перебросил через голову висящую у окна плетёную штору из бамбука. Нижний край упал на пол с громким стуком. Ну зачем толкать штору? Ведь сдвинется бесшумно, стоит только чуть-чуть приподнять. Наконец этот ублюдок выскочил наружу через окно и разбудил стаю ворон на деревьях. Те же мало того, что подняли страшный шум, срывались с веток, метались, перелетали дерева на дерево и орали дурными голосами, так ещё и нагадили на парадное белое платье Ванако, вывешенное с вечера проветриваться. Из-за этого склока и вышла.