Но скандал был не нужен ни сёгунату, ни Госё! И желание Оки Тадэсукэ утаить, во что бы то ни стало утаить от всех во дворце это ужасное происшествие, Тодо прекрасно понимал. Да, скандала допускать нельзя! Нового противостояния и новых свар обескровленной земле уже не выдержать! Нужно любой ценой избежать этой беды! Немедленно очистить священный меч от пролитой крови и вернуть, срочно вернуть на место! Где его хранили, боги? Как клинок оказался здесь? Мысли эти хаотично проносились в воспалённых мозгах Тодо, горло совсем пересохло, в висках стучало.
А вот к принцу Наримаро почему-то неожиданно вернулось былое бесстрастие. Он принёс чайник с водой, смочил платок и начал тщательно оттирать запекшуюся на клинке кровь.
— Да, это что-то странное, — внимательно разглядывая меч, произнёс принц себе под нос.
Ока-сама меж чем нетвёрдо проговорил, точнее, прохрипел.
— Понимаешь теперь, что я не могу обратиться ни в следственный департамент, ни к микадо? Мы ушли отсюда незадолго до убийства и доказать, что я и мои люди тут ни при чём, я не смогу. Если пойдут слухи… Это конец, просто конец! Токугава никогда не простит мне такого!.. И что делать?!
Наримаро пожал плечами.
— Я полагаю, Тадэсукэ, наилучшим решением будет отнести меч к дежурным фрейлинам и положить его на место, а потом мы с Тодо-сама, — он вежливо поклонился в сторону наместника, — на досуге поразмыслим над случившимся.
От былого гнева принца не осталось и следа. Он снова был безмятежен, как озёрная гладь под луной.
— А ты что, знаешь, где он хранился? — тяжело дыша, удивился Ока Тадэсукэ.
— Ну, конечно, знаю. Для хранения священного зеркала предназначен дворец Сюнкодэн. Две другие императорские регалии — меч и яшмовые подвески — хранятся в доме Кэндзинома, правда, здесь его все зовут павильоном Глициний. Там они и сберегаются, где же ещё? — как о чём-то само собой разумеющемся сказал Наримаро.
— А что, если его уже хватились? — трепеща всем телом, спросил Ока.
— Ну, это вряд ли, — усмехнулся принц. — Если только похититель не взял сдуру ящики для его хранения. Если он оставил их на месте да завязал тесемки, меча могут не хватиться до смерти нынешнего императора. Меч уложен в продолговатый ящик, михисиро, — пояснил он, — а михисиро заложен в другой, мифунасиро, который завёрнут в парчовый чехол. Когда ящики и парча ветшают, их заменяют новыми. Охраняют регалии дежурные фрейлины-найси, и только они имеют право прикасаться к ним.
— Но как меч оказался здесь?
— Не знаю, но это, — принц небрежно и даже брезгливо ткнул пальцем в сторону трупа, — как тебе уже сказали, сэнсэй, Харуко, одна из этих самых дежурных фрейлин. Кроме неё, есть ещё несколько, и одна из них — Цунэко, дочь Фудзивары-но Фунамори, моя двоюродная сестрица. От неё-то я и знаю о точном местонахождении реликвий, там их и видел перед коронацией.
— А кто другие фрейлины?
— Ванако, дочь Татибаны-но Оцугу, и Митико, дочь покойного Сакано-но Мурамаро.
Ока всё ещё топтался на вощёном полу в нерешительности.
— Но как мы вернём меч? — задача явно казалась ему неразрешимой.
Принц Наримаро не видел тут ничего сложного.
— Что ты заладил? Говорю же тебе, просто положим на место. Там должна находиться одна из фрейлин. Глупо скрывать от всех смерть Харуко — шила в мешке всё равно не утаишь. Тодо-сама пусть пока допросит найси и отвлечёт её, а я спущусь тем временем в хранилище и положу меч в ящик. А если это не он, а тот меч лежит на своём месте, то я вынесу его в складках хакама обратно. Вот и всё.
Ока Тадэсукэ, в последние часы пребывавший почти в истерике, всё ещё не веря, что затруднения, которые он считал скандальными, непреодолимыми и страшными, можно так легко и просто разрешить, резко кивнул головой.
… Спустя минуту все они, оставив охрану вокруг чайного домика, направились в павильон фрейлин. По дороге принц остановил своего слугу и отдал ему шёпотом несколько распоряжений.
В павильоне они действительно нашли младшую фрейлину Сакано-но Митико. Тодо внимательно оглядел её. Девице было не больше двадцати. Нижнее кимоно без рисунка, верхнее — из атласа зелёного цвета с мелким шитьём, и широкий церемониальный пояс сильно стесняли движения фрейлины. Причёска «симада» с низко отпущенными волосами была перевязана шнуром и увенчана парными золотыми гребнями.