Я подождала еще какое-то время, надеясь, что мои предположения окажутся верными и девушка выйдет с ведром и тряпкой. Однако прошло пять минут, потом еще пять, но ничего не происходило. Я уже не знала, что делать. Самое разумное было бы уйти. Но сделать это будет не поздно и после того, как я хотя бы позвоню в квартиру номер четыре. Вряд ли я застану там самого Шитова. Даже если предположить нелепицу, что он проживает здесь, то ничего страшного в нашей встрече не будет. Безусловно, он узнает меня, и я скажу ему, что хотела уточнить некоторые нюансы нашей арендной истории. К примеру, расскажу ему, как пользоваться бойлером на случай отключения горячей воды. Скажу, что шла мимо и решила зайти. Или придумаю, будто бы в этом же доме живет моя приятельница, которая знакома с ним. Да мало ли что можно придумать, чтобы как-то оправдать свой визит?!
Да и состоится ли наш разговор, если он, заглянув через мое плечо, увидит залитую кровью лестничную площадку. Уж он-то наверняка знаком со своей соседкой, а потому не сможет не среагировать. К примеру, если бы я вышла из своей квартиры и увидела жирный след крови, тянущийся к двери Лены, разве не обратила бы я на это внимания?
Словом, открыв сумку и достав оттуда два полиэтиленовых пакета, которые ношу с собой аккуратно сложенными для покупок, и обмотав ими кроссовки, чтобы случайно не запачкаться кровью и, конечно же, не наследить, я сделала несколько шагов по направлению к квартире Шитова. Позвонила. Рука моя дрожала. Я так и не поняла, обрадовалась я или, наоборот, расстроилась, когда мне никто не открыл. С одной стороны, мне не придется объяснять свой визит Шитову, с другой – я не смогу увидеть реакцию Шитова на происшествие, связанное с его соседкой, лишусь зрелища. Последняя мысль была постыдной.
Я, стараясь не наступать на кровь, приблизилась к двери под номером пять и позвонила. Как я и предполагала, мне не спешили открывать. Тогда я позвонила еще раз. И услышала шаркающие шаги. Я понимала, что меня разглядывают в глазок.
– Откройте, пожалуйста, я к Шитову, – сказала я не очень громко, подумав, что будет лучше, если меня не услышат соседи сверху или снизу. Мало ли.
Дверь открылась, и я увидела знакомую мне уже девушку. Глаза ее были испуганными.
Я, стараясь вести себя естественно, указав на кровь на полу, спросила:
– У вас здесь что-то произошло… Кровь… Откуда? Может, вам нужна помощь?
Она усмехнулась. Покачала головой.
– А вы не боитесь задавать мне подобные вопросы? – вдруг спросила девушка, и я поняла, что она, вероятно, несколько протрезвела.
– Ладно, это не мое дело, – я, ладонью как бы отодвигая от себя воздух, показала ей, что это меня не касается. – Вы не знаете, где Максим?
– Где-где? – передразнила она меня и ответила наигрубейшей фразой в рифму.
– В смысле? – я, удивляясь собственной реакции, покраснела, словно меня оскорбительные слова в адрес ее соседа задели за живое. Как если бы, к примеру, он был моим парнем, и мне сейчас собирались рассказать о нем что-то непотребное.
Девушка покачнулась, и это дало мне возможность разглядеть часть квартиры. И то, что я увидела, потрясло меня.
Цветы. Их было много, очень много. По сути, вся квартира была заставлена букетами с цветами. И эта яркая, пестрая цветочная картина мгновенно соединила Шитова с этой девушкой и убитым парнем. Получалось, что теперь и мое присутствие здесь было привязано к Шитову этой кровавой дорожкой на желтых плитках пола. Он покупал эти цветы, в этом я уже не сомневалась. И причина, которая заставила меня прийти сюда, тоже была связана с этими странными букетами.
Похоже, подумалось, я куда-то вляпываюсь. Мне бы убежать и забыть обо всем, что я увидела, но мысленно я уже перенеслась в цветочный магазин и с жаром делилась с Леной своими впечатлениями о случившемся. Как она отреагирует? Скажет, что я правильно сделала, что сбежала. Или же, произнеся это вслух, подумает, что я струсила, раз сбежала, ничего не выяснив про Шитова? Нет-нет, она так не подумает. Она постарается поставить себя на мое место и поймет, что это было единственно правильным решением.
– Я бы на твоем месте бежала отсюда куда подальше, – сказала девушка, покачиваясь, словно маятник. – А ты, я вижу, дура…