Камень! Ну, конечно же, Камень. Камень, умеющий исполнять желания, – они все-таки нашли его! И еще эти знаки. Что же там было написано?
Виктор скопировал непонятные знаки, но тайну их ребята так и не узнали.
Да уж, точно – не узнали…
Библиотекарша Зоя Федоровна не поверила, что они видели камень, и сочла скопированную надпись выдумкой…
Не поверила.
Не помог и преподаватель-полиглот из Политеха, куда Виктор поступил после школы.
И это правда.
– Я знаю этот Камень. У меня было много времени, чтобы изучить его, – сказал призрак. – И надпись там сделана на древнем языке – на арамейском. Задом наперед, и в зеркальном отображении – словно писали изнутри. Профессор твой мог бы, наверное, разобраться, если бы постарался, только ему возиться не хотелось. Мало ли что там студент ему подсовывает? Может, хочет проверить его эрудицию. Вспоминай, вспоминай, Витя.
Четыре друга обступили Камень, положив на него руки. «А еще в камне находилось четыре углубления. Три из них можно было считать вершинами равностороннего треугольника, а в середине располагалось самое глубокое, с как будто бы оплавленными краями». Именно к этому, среднему, углублению, Виктор прижимал что-то черное.
– Это метеорит. Ты все-таки нашел его. А мне вот не удалось…
Да, Сашка был прав. Он, Виктор, его нашел.
Послышался звук кинопроектора, и Виктор стал вспоминать.
…В тот день он поругался с отцом. Спор возник на пустом месте, практически из ничего, но Витя крепко обиделся и решил сбежать в лес на целый день, чтобы отец поволновался, понервничал (а кому этого в детстве не хотелось?!) и понял, что был не прав. Не сказав ничего своим друзьям, Витя выбежал из деревни и, сломя голову, понесся между деревьями. Он прыгал по оврагам и пробирался через непролазные кущи. Бежал долго, и бежал бы еще дольше, если бы не случилось одно неприятное обстоятельство. В очередном прыжке (кажется, он не рассчитал силы перед поваленным деревом) Витя со всего размаху налетел лбом на невероятно твердую корявую ветку. Он упал на спину, и перед глазами у него проплыло десятка два созвездий и разорвалось столько же фейерверков. А потом звезды и огни пропали, и заболела голова, да так сильно, что на глаза навернулись слезы. Витя привстал на ноги и, потирая разбитый лоб и охая, стал оглядываться.
– Вот, блин! И куда же я забежал?
Кажется, сюда они с друзьями еще не забредали. Во всяком случае, такого странного места он не помнил. Первое, что бросалось в глаза, были деревья (хотя, что еще может бросаться в лесу первым в глаза?). Могучих, подпирающих небо – их словно что-то притягивало, или же наоборот: заставляло выбираться из-под земли; но все попытки оказывались безуспешными, и в таких нелепых позах деревья и застыли. Изогнутые в разные стороны ветви напоминали то огромные руки, искаженные чудовищной судорогой; то щупальца осьминога, приготовившиеся к атаке; то лишенные жизни и силы конечности. Казалось, что вот: хлопни в ладоши, и деревья проснутся, оживут и накинутся на мальчика, словно именно он виноват в их беде. Почему: беде? Витя не знал, это слово первым пришло на ум. Ведь не зря же ему показалось, что в этом месте лес повержен неизвестной болезнью, парализующей все растения. А если не только растения, но и человека? Или, может быть… здесь просто остановилось время?! Вите кто-то рассказывал, что такое случается. Наверняка это был Сашка – странный тип из старшего класса, любитель почесать и про НЛО, и про снежного человека. Бахчинский Сашка. Точно! Он первым рассказал Вите эту историю.
– Че-орт!
Витя машинально выругался, как это делал его отец, и присел. Страшно болела голова. Как же он мог забыть? Ведь не от одного Сашки он слышал, что лет сто назад в их лес упал метеорит, а, может: даже несколько! Витя-то думал, что это шутка, или байка. И не верил рассказам; даже смеялся над теми, кто всерьез принимал эту галиматью. А люди такие страсти рассказывали! Будто попав туда, человек забывал дорогу домой, и больше его никто не видел!
«Нет! Ну, этого еще не хватало!»
Мальчик осмотрелся.
– Бред!
«Но тогда почему здесь так тихо?»
Тишина словно подчеркивала сравнение с застывшими в попытке выбраться наружу деревьями. Птицы не пели, кузнечики не стрекотали. Не летали стрекозы, майские жуки, бабочки. Не было ни одной букашки! Витя не считал себя робким мальчишкой, но подобное обстоятельство его несколько смутило, если не сказать: испугало. И ему захотелось домой. И пусть он сбежал не на целый день. Обида на отца уже прошла. Так же, как прошла и головная боль. Витя удивился. А говорили, что в этом месте человек неважно себя чувствует! Но факт оставался фактом: голова больше не болела. И тут… он услышал голос. Тогда это случилось с ним в первый раз. Голос звучал у него в голове.