– Нужна еще соль, – повторил Мельник. – А то и крест не поможет.
– Ты его что, специально здесь держал? – спросил Виктор.
– Да нет, просто припрятал. На всякий случай.
– Ты больше не будешь стареть, Саня, – сказал Лис. – Некуда тебе уже стареть.
Мельник вздохнул:
– Вот и слава Богу...
Он повернулся к Виктору и прохрипел, показав на крест:
– Это же ты его когда-то из леса притащил. Березовый... Сам ходил, без нас. Вернулся вечером. А я в засаде у твоего дома сидел. Я же говорю – следил за тобой. Ну, и тренировался. Проверял, сколько могу выдержать...
– Штирлиц! – фыркнул Виктор.
– А ты вернулся, кинул его на поленницу – и в дом, – продолжал Мельник, не реагируя на реплику. – Ей-Богу, сам не знаю зачем, но я решил его подменить. Ну, словно кто-то под руку толкал... Сгонял домой, взял две палки, сколотил, и положил на поленницу, а твой крест забрал. И опять сижу в засаде. А ты вышел, костерок соорудил, и мою подделку – туда. Спалил – и снова домой. Ну, и я тоже пошел... – Мельник бросил взгляд в колодец. – И вот – пригодился...
Мельник замолчал. Виктор тоже ничего не говорил. Этот человек был помощником монстра, устроившего в Чернухино невиданный кошмар. При мысли о дочке Виктору захотелось скинуть черного посланника в колодец к его ужасному хозяину. Но что-то в глазах бывшего друга остановило Краснова – похоже, Мельник желал это сделать самостоятельно...
Виктор оглянулся и увидел, что на холм поднимаются люди. Много людей. У них под ногами сновали мыши, кроты, ползли змеи, которые тоже направлялись к старой башне. Тяжело летели вороны. Их было немного, но и они устремлялись к башне.
Человек в черном покопался в складках своего одеяния и извлек небольшой камень.
– Это тот самый метеорит, который мы положили в углубление на Камне. Я должен был носить его при себе. Но есть еще один – главный. И от него нужно избавиться как можно быстрее.
– Где?! – одновременно спросили Виктор и Лис.
* * *
Олежка запутался в ниточках, но не упускал из виду самую главную. Кажется, он не пропустил ни одной ауры в округе, и теперь отдавал им мысленную команду. Перед тем, как яркая вспышка света ослепила его и он потерял сознание от перенапряжения, Олежка успел подумать:
«Как жаль. У меня так ничего и не вышло».
Но он ошибался.
* * *
Мельник взбирался на разрушенную башню, цепляясь за выступы и края трещин, избороздивших старые стены. Метеорит был там, наверху, и продолжал воздействовать на окрестности.
Добравшись до неровной верхней кромки, он привалился боком к стене и перевел дух. Потом посмотрел вниз, на Виктора и Лиса, и крикнул:
– Бросаю!
И столкнул с кромки большой, едва слышно потрескивающий черный камень. Камень полетел вниз, а вслед за ним прыгнул и Мельник.
– Хочу острых ощущений, – сказал Саня Мельник, прикоснувшись к камню.
«Тоже, любитель острых ощущений! Куда уж острее!»
Человек в черном, раскинув руки, ничком лежал у остатков винтовой лестницы рядом с черным камнем. Когда Виктор подошел к нему, Мельник чуть слышно сказал:
– Там… у Камня… когда я бегал за ключами, я попросил его… чтобы ты…
Изо рта его хлынула кровь, тело еще раз дернулось и обмякло.
Метеорит был горячим. Виктор натянул на ладони рукава рубашки и дотащил его до колодца, облепленного мелкими грызунами. И бросил вниз, на туманное облачко. Туда же стали прыгать мыши с кротами, падали змеи, пикировали вороны.
Люди, образовав живой конвейер, передавали друг другу пакеты с солью. Соль сыпалась и сыпалась в колодец – до тех пор, пока облачко окончательно не растаяло. На дне оставался лежать труп монстра.
Потом колодец засыпали землей, и сверху положили березовый крест – так же, как и сто лет назад.
И умолк звон невидимых колоколов...
Глава 4. «Мы должны уехать отсюда»
Детская прогерия, или синдром Гетчинсона-Гилфорда, была впервые описана в 1886 году. Эта болезнь, к счастью, встречается очень редко. Но – встречается. И беда приходит всегда неожиданно.
В тот день было солнечно, и дома не сиделось. Тем более, что Мишка был до самого вечера предоставлен самому себе. За окном раздавались крики ребят. Мишка залез на подоконник, чтобы посмотреть вниз с третьего этажа. Мальчишки увлеченно гоняли шайбу на замерзшем пруду. В свои неполные пять лет Мишка был ребенком резвым и сообразительным. Быстро все для себя решив, он схватил новые коньки, положил в карман печенье и, закрыв дверь на ключ, выскочил на улицу.
Однако, хоккеисты были старше Мишки и дали «мелюзге» от ворот поворот. Мальчик, надев коньки, покатил к рыбакам, выжимавшим уже последнее удовольствие из зимней ловли – наступала весна. Они, естественно, его прогнали, и Мишка, скользя на коньках по льду, направился дальше, к другому берегу. И вдруг услышал треск.