Виктория открыла глаза. Поток ее мыслей прервали странные выкрики Сергея. Лис вдруг начал мотать головой из стороны в сторону. Такое с ним бывало и там, в Кольце…
– Два близнеца, продетых сквозь облака! – замогильным голосом заговорил он. – Уберегите их от птиц, начиненных невинными людьми! Страна со звездами – там, за водой!
Докторша прервала беседу с пациентом и, озабоченно сдвинув брови, повернулась к Сергею. Тот приподнял голову и, глядя на нее, медленно произнес очередную несуразицу:
– Леонид простил вас. Он сейчас тарахтит, а вы работаете, но вечером вы вдвоем будете плакать.
Знала ли докторша, что Леонид, о котором говорит больной – это ее отец?! Что «сейчас тарахтит» – это значит: едет в поезде? И что ей сегодня вечером придется плакать – но плакать от радости, потому что она встретится с отцом, которого не видела десять лет?
Конечно, она этого не могла знать. Конечно же, она сочла, что старик со сломанной ногой немного не в себе. Откуда было ей знать, что человек с внешностью старика, будучи подростком, загадал для себя у Камня желание стать пророком?! В больничной палате, кроме старика, об этом знал только один человек – Виктор Краснов.
– Ладно, ребя, болтать мы все мастера. Давайте о чем-то дельном...
– О дельном? А не загадать ли нам снова встретиться – всем вместе, лет так через двадцать или тридцать? По-моему, самое нормальное желание, и… вполне безобидное. А уже тогда и посмотрим: что сбылось, а что нет.
– Слушай, Мельник! Ты как хочешь, но если уж вы меня позвали, то я все-таки загадаю для себя одно желание…
– А ну-ка, Лис, давай: «Хочу быть…»
– Пророком. Видеть будущее, а потом рассказывать. По-моему, классно! Хотя, если честно, пацаны… Фигней мы занимаемся. Сказки все это.
– А вот за то, что сомневаешься, и исполнится твое желание лишь наполовину!
– Это как?
– А как у этого... у Нострадамуса. Никто твои пророчества понять не сможет.
Дверь палаты приоткрылась, и мужской голос произнес:
– Зинаида Сергеевна, можно вас на минутку?
Докторша вышла и прикрыла за собой дверь.
Лис уже опустил голову на подушку и застывшими глазами уставился в потолок. Виктор покосился на парня с забинтованной рукой, который начал копаться в тумбочке, и тихо сказал, обращаясь к жене:
– Он не просто так говорит, только понять его трудно.
– А, по-моему, он бредит, – шепотом ответила Виктория.
И тут Сергей рывком сел на кровати и закричал:
– Не надо туда, соленый! Не ходи на красный! Соленый! Не ходи туда, не ходи!
– Спокойно, Сережа. – Виктор похлопал друга по руке. – Никто никуда не ходит. Чего шуметь-то?
В палате вновь появилась докторша. Сергей посмотрел сквозь нее и опять закричал:
– На красный! Не ходи на красный, соленый!
* * *
Когда начался дождь, Виктор с женой подходили к рынку.
– А обещали: «ясно, без осадков», – с возмущением сказала Виктория. – Даже зонта не взяли.
– Не сахарные, не растаем, – ответил Виктор.
У него все еще было как-то нехорошо на душе после встречи с Лисом. Сергею сделали укол, и он уснул. Его крики до сих пор звучали у Виктора в голове.
В проходе между торговыми рядами почему-то толпились люди. Лило уже вовсю, но Виктор, оставив жену под навесом, протиснулся в первые ряды. И увидел лежащую в траншее большущую кабельную катушку, из-под которой торчали чьи-то ноги. И доносилась оттуда трель мобильного телефона. Но ноги не шевелились.
– Что там такое? – спросила Виктория, когда он добрался до навеса.
– Да какой-то пьяный мужик из канавы выбраться не может, – солгал Виктор.
...Автобус уже подъезжал к их дому. Виктория сидела, прижавшись к плечу мужа и закрыв глаза, а Виктор рассеянно смотрел в окно. В струях дождя возникли вдруг две белые бабочки и прильнули к стеклу. Дружно взмахнули крылышками – и пропали.
– Спасибо вам, – прошептал Виктор и еле заметно улыбнулся.
NON TALPA FIG
Рождаемых число ряды усопших множит,
Бессмертной жизнью тешится мечта.
За гробом жизни нет и быть ее не может,
Идет за жизнью смерть, за смертью пустота.
Воскреснуть мертвому природа не поможет,
Она и без того по горло занята.
АтааллахАррани
Лишь те способны ощущать жизнь, кому часто случается быть на краю смерти.
Джавахарлал Неру
Из откровений Нонталпафига:
«…читая сотни тысяч чужих мыслей, я пришел к ужасающему выводу: практически все созревшие представители Homo sapiens пропитаны корыстью и похотью, словно губка водой!»