В конце концов, все обошлось. Правда, чего это стоило! Но поверьте: оно этого стоило! И в итоге я укрепил свои позиции. Вцепившись в свой дар, как в гриву дикого скакуна, я доказал ему, что достоин, затем приручил, оседлал и стал управлять им, как мне вздумается!
Вижу, вы мне не очень-то верите... Дар... Писатель со столетним стажем... Но если бы вы, кроме синопсиса, все-таки прочитали и сам роман, заклейменный вами «бредятиной», то поняли бы, что наша плоть подобна обыкновенному архалуку, забрызганному кровью. А для того, чтобы сменить запачканный кафтан, достаточно небольшой мизансцены из двух человек с обязательным условием: быть лицом к лицу…
Редактор усмехнулся и спросил:
– Сколько?
– Хороший вопрос, – усмехнулся и писатель. – Но это все равно, что вести счет черным автомобилям, проезжающим на красный свет. Смысла никакого, но когда-нибудь собьешься. Ну так что: интересна ли вам дальше судьба моего романа?
Антон Гаврилович молчал и рассматривал своего собеседника. Расценив это, как положительный ответ, писатель продолжил:
– Как я уже говорил: дальше – еще больше. Соединив два мира в один, я ничего не мог вернуть обратно, но управлять событиями еще мог. Кое-что мне не нравилось, но всегда была надежда на то, что следующая поправка направит события в нужную сторону. Иногда получалось, а иногда выходило еще хуже, чем было. Но сотня лет – достаточно большое время, за сто лет можно сделать многое. И я совершенствовался… Роман, наконец, получил продолжение. Новые персонажи, новые события, связанные со старыми. Новый уровень моих возможностей. Тот, кого я вносил в свою книгу, оставлял прежнюю жизнь, взамен получая новую – с новым именем, с новой семьей, и с новой памятью. Но иногда приходилось оставлять и прежнюю память, и имя, и все остальное – там, внутри. К примеру: мой последний персонаж. Ваш коллега, редактор издательства «Книги мира».
– Петрученко? – ровным голосом спросил Авдеев.
– Да. Петрученко З. В.
– Надо понимать, он вам отказал?
– Итак, продолжим: все было по-настоящему, – сказал автор, оставив без внимания вопрос Авдеева. – Но теперь все было и по-другому. Как и прежде, я наделял своих персонажей всем, чем хотел. А старался я всегда на славу, не сомневайтесь. Как и раньше, главными критериями выступали необыкновенность и… нескучность. Новые мысли порождали новые события, причисленные вами к «фантастике вперемешку с мистикой и всякими ужасами». Но весь фокус в том, что все это было на самом деле.
Когда события заканчивались, оставшиеся в живых возвращались обратно – в прежнюю жизнь. Да, вы не ослышались. Ведь если кто-то погибал на моих страницах, его существование прекращалось и в этом мире. Но на этот раз свою смерть персонажи писали сами, приспосабливаясь к предложенным мной обстоятельствам. Быть съеденным, или съесть кого-то – этот удел был их выбором, только их, и ничьим больше!
– Умерший в вашей книге умирает и на самом деле... Занятно...И за это вы перекладываете вину с себя на них же…Хороший подход, ничего не скажешь!.. – Редактор вынул из ящика стола пачку сигарет. – Не желаете?
– Я не курю.
– Ну, а я, с вашего позволения... – Авдеев щелкнул зажигалкой, и сделал характерный жест пальцами. Писатель мог продолжать.
– Как я уже сказал, оставшиеся в живых возвращались обратно. Многие из вернувшихся забывали обо всем, что с ними происходило, и недоумевали, почему так сильно изменились. Но некоторые персонажи были настолько связаны друг с другом, и так мне понравились, что сеяли в моем необузданном воображении маленькое семечко надежды – надежды появления нового Романа. И поэтому я оставлял им все: память, любовь и ненависть. А еще – намек, небольшую информацию об их Создателе. Так было с Виктором и его семьей.
– Новый роман? – усмехнувшись, спросил Антон Гаврилович, выпуская в сторону странного писателя, возомнившего себя Богом, кольцо дыма.
Вместо ответа автор, поморщившись, разогнал дым рукой, посмотрел на сигарету, зажатую в пальцах Авдеева, – и она превратилась в маленькую извивающуюся змейку. Редактор вздрогнул и швырнул ее на стол. Лицо его побелело.
– Это моя любимая, – как ни в чем не бывало сказал небритый мужчина. – Typhlops vermicularis – червеобразная слепозмейка, слепа. Питается насекомыми, а способна нагнать ужас и на человека.