– То, что я здесь, это не случайность?
– Не следовало тебе курить. Не все переносят табачный дым.
– Курить?! Ты сказал…
– Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Да уж… Ну, ничего. Пройдем эту часть до конца. И не только эту. Вместе. Ну, а сейчас тебе пора. Вернее, нам пора»…
– Ну, вот и все, – сказал небритый человек, глядя на опустевшее кресло редактора.
СЕДЬМОЙ:
– Я всегда очень много думал о Смерти. Но я никогда Ее не боялся. Мне лишь хотелось, чтобы Она оказалась достойной, и не вышла скучной. Достойной – самой Жизни, и нескучной – тому, кто этой Жизнью обладал. Используя свой Дар, я мог обладать не только своей Жизнью, но и другими. А, обладая Жизнями других людей, мне удавалось делать нескучной и их Смерть.
Поначалу я не догадывался, но потом понял, что моя собственная Жизнь не разделяет мое пренебрежение своим Концом, считая того, кому Она доверена, неспособным Ее защитить. И однажды моя Жизнь использовала мой Дар без моего ведома, но для моего же Блага. Это и был тот первый раз. А случилось это сто лет назад, – в то время, когда: Память швыряла в меня потерявшиеся куски; Сознание готово было признать своего хозяина сумасшедшим; а я уже приготовился встречать свою Смерть. Когда острые вилы вошли в меня, словно в мешок с сеном, я стоял лицом к лицу со своим убийцей, и смотрел ему в глаза, – а еще… я менялся с ним местами! Моя Жизнь перешла из оболочки жертвы в оболочку убивающего, а Жизнь моего убийцы оказалось в оболочке, нанизанной на вилы! С тех пор я поменял несколько сот таких оболочек – уязвимых и ненадежных. Большая часть обмена приходилась на последние секунды Жизни. И, каждый раз, смотря своей Смерти в глаза, я наслаждался этими секундами!
Ответив на ваш немой вопрос, я добавлю: почти все прежние хозяева моих новых оболочек заслуживали свою Смерть. И в том нет ни лукавства, ни любого другого скрытого смысла. В основном это были погрязшие во лжи, похоти и многих других людских пороках – погрязшие больше, чем остальные. Исключение составляли лишь те, кого в силу обстоятельств некем заменить было нельзя.
Однажды я упал с обрыва. Если быть точнее, меня туда скинули. Пять секунд падения, – прежде чем я свернул себе шею, – объяснили мне многое. Хотя первой мыслью было: «Вот и Конец»! Но случилось невероятное: обмен состоялся! И произошел он так быстро, что поначалу я даже не понял, как оказался наверху: целый и невредимый, и наблюдающий собственную Смерть.
Все оказалось просто – настолько же просто, насколько все кажется запутанным вначале. Так же, как между матерью и ребенком существует Нить Жизни, – между убийцей и жертвой возникает Нить Смерти. Всякий раз, когда меня убивали, появлялась эта Связь – с Костлявой на одном конце; и всякий раз об этой Связи я не догадывался, так как был увлечен разглядыванием самой Костлявой. Но хоть я и оставался в неведении, моя Жизнь все знала. Знала, что если Ей угрожают, должен произойти обмен. Знала, что при этом обмене, для того, чтобы выжить, Ей нужно перейти в ту оболочку, из которой и идет угроза. И поэтому Жизнь усвоила: тело – ничто! меняйся, чтобы выжить! если повеяло Смертью – иди Ей навстречу, и ты спасена! И, когда я стал падать в пропасть, Жизнь сделала то, что усвоила: Она шагнула в оболочку убийцы по созданной им Нити Смерти – хотя теперь наши тела с каждым мгновением отдалялись друг от друга!
– А Жизнь вашего убийцы перешла в ваше бывшее тело, так надо понимать? Этакий взаимообмен. Телами.
– Совершенно верно. Ведь тело – это что?! Обычный автобус, который может вместить несколько человек. А мне же доводилось ездить на многих автобусах, и об этом не знал ни один водитель! Ха-ха! Где был мой собственный автобус?! Легче ответить, куда девался тот, чей автобус я решил оставить себе. Как я уже говорил, оболочка – это ничто.
Возвращаясь к случаю падения в пропасть, нужно отметить, что при образовании Нити Смерти количество мест в автобусе уменьшается до одного – места водителя. И, если я пересаживался в другой автобус, его водитель автоматически попадал в мой – по той Смертельной Связи, что создал он сам. Так случилось и в этот раз, и так было всегда – даже тогда, когда мы находились лицом к лицу. Но об этом я узнал лишь после того, как упал со скалы…
Нить Смерти... Стоило Ей стать непривычно длинной, как я понял, насколько уязвим, ограничиваясь лишь двумя оболочками. Ведь случись сорваться вниз тому, кто стоял наверху, и тогда… Но я не хотел думать о плохом, я лишь хотел что-то изменить, дабы обезопасить себя от Смерти. Ведь теперь умирать даже самой нескучной Смертью было не в моих планах. Блуждая по оболочкам, я столько раз смотрел Смерти в лицо, что стал презирать эту Костлявую Старуху. Ведь я знал, как Ее перехитрить, и поэтому каждый раз оставался победителем.