– Это мне тоже понравилось.
– Так вы говорите: второй номер? Годится: хорош ученик! – НТФ снова чихнул, вытер заслезившиеся глаза засаленным скомканным платком, лежавшим все это время перед ним на столе, и с улыбкой посмотрел на редактора.
Задержав на миг дыхание, Седьмой спросил:
– Так что: я внес свою лепту?
В наступившей тишине можно было оглохнуть. Воспаленные и красные от слез глаза Нонталпафига замерли на лежавшей перед ним рукописи, скрепленной растрепанными шнурками. Улыбка не сходила с его лица. Писатель с самым редким даром на земле стал похож на безжизненную статую, изваянную за письменным столом в этом маленьком кабинете. Но это была не статуя, это было очень и очень опасное существо, заключенное в человеческую оболочку. Седьмому на миг показалось, что он смог услышать, как двигается бесшумная секундная стрелка его электронных часов, висевших на стене прямо перед ним. Показалось! Писатель снова поднял глаза на редактора, продолжая улыбаться. Главное: не выдать себя! Страх – он пусть остается, но никаких посторонних мыслей!
Редактор тоже улыбнулся и подумал:
«Господи, ну позволь мне стать вторым номером!»
Тишина продолжала давить на уши, но все-таки, и Седьмой должен был это признать, она была неполной. Ему почудилось, что он слышит что-то еще, кроме собственного пульса, отдававшего толчками в стянувшую запястье манжету его светлой рубашки, и молоточков, бьющих в висках в такт его сердцу. Казалось это или нет, но Седьмой очень явственно слышал доносившиеся из-за другого конца стола прерывистые звуки, похожие на скрип старой калитки. Что это? Стук сердца сумасшедшего писателя? Его неровное дыхание? Или просто плод воспаленного воображения?
Ответ пришел неожиданно, с треском висевшего на стене чуть ниже электронных часов телефона. Чертов модем! Уже вторую неделю как в кабинете, а до сих пор не привыкнуть! Включается, когда ему вздумается, ну, или когда в соседнем кабинете решат вдруг подключиться к Интернету! Надо будет подсуетиться, хватит с него уже этих параллельных линий! Так можно и с ума сойти! Боже, откуда этот замечательный цветочный запах?! Показалось…
Стоп! Никаких посторонних мыслей! Слишком уж затянулось ожидание.
«Господи, ну сделай меня вторым номером! Позволь мне попасть в это увлекательное путешествие!»
Седьмой не спускал глаз с писателя, продолжавшего беззаботно улыбаться. И когда человек с рукописью запрокинул голову, закрыв в блаженстве глаза, – струна лопнула. Седьмой схватил с тумбочки увесистый золотой сувенир, и когда автор, заметив это движение, опустил голову, с силой метнул в него уменьшенное подобие Эйфелевой башни.
У него все получилось. Башенка воткнулась острием глубоко в глаз автора, и от нее остались видны только четыре золотых уголка. «Бог» – да, теперь уже можно и в кавычках – откинулся на спинку стула и прошептал свои последние слова:
– Где… где мои ниточки… запасной автобус… О, Боже – где мой запасной автобус?!
– Талпафиг! – Седьмой усмехнулся. – Обычный! Самый обычный человек. Вернее, уже не человек – мертвец!
НТФ молча рухнул под стол. В кабинете появился запах смерти, но Седьмой этому был только рад. Он победил! Благословенны победители!
– А смерть его заключалась в иголке, а иголка – в яйце.
Последний Редактор, неожиданно чихнув, еще раз перечитал диалог, оказавшийся поломанной иголкой для того, кто вдохнул в него жизнь.
– «Я хочу знать.
– Правильно задавай вопросы.
– Как найти того, кто знает… знает наперед?
– Хотел ли ты еще спросить: этот дар – он станет твоим? (Если прикончить того, кто им обладает. Ведь Потрошитель не кто иной, как убийца!)
– Да! Если я…
– На это способен (способен отбирать дар того, кого убил!) лишь тот, кто скрыл…
– Знаю (Ты меня перебил, Шестой, но я не обязан тебя исправлять): кто скрыл то, о чем перестал помнить. (Ты имел в виду Виктора? Да нет, Шестой, – я говорил о себе! Тот, кто скрыл – это я!)
– Хм… Один дар не может перепасть сразу двоим. Это закон.
– Чей закон?»
Седьмой отложил рукопись.
– Мой закон! Теперь это мой закон, а не какого-то извращенного неврастеника, возомнившего себя Господом. Боже, но все-таки: откуда этот замечательный цветочный запах?!
Последний Редактор глубоко вздохнул, развел руки в сторону и повернул голову к окну, завешанному паутиной.
– Похоже, я должен познакомиться с вами поближе?
ЭПИЛОГ
Истинное величие состоит в том, чтобы владеть собою.